Краткое содержание Учитель словесности Чехов

Учитель словесности

Учитель русского языка и литературы в небольшом провинциальном городе Сергей Васильевич Никитин влюблен в дочь местного помещика Машу Шелестову, восемнадцати лет, которую «в семье еще не отвыкли считать маленькой» и потому зовут ее Маней и Манюсей, а когда в городе побывал цирк, который она усердно посещала, ее стали звать Марией Годфруа. Она страстная лошадница, как и отец; часто с сестрой и гостями (в основном офицерами из расположенного в городе полка) она выезжает кататься верхом, подбирая Никитину особую лошадь, так как наездник он неважный. Ее сестра Варя, двадцати трех лет, гораздо красивее Манюси. Она умна, образованна и как бы занимает в доме место покойной матери. Называет себя старой девой — значит, замечает автор, «была уверена, что выйдет замуж». В доме Шелестовых имеют виды на одного из частых гостей, штабс-капитана Полянского, надеясь, что он вскоре сделает Варе предложение. Варя — заядлая спорщица. Никитин раздражает ее больше всех. Она спорит с ним по каждому поводу и на его возражения отвечает: «Это старо!» или «Это плоско!» В этом что-то общее с ее отцом, который по обыкновению всех бранит за глаза и повторяет при этом: «Это хамство!»

Главная мука Никитина — его моложавый вид. Никто не верит, что ему двадцать шесть лет; ученики не уважают его, и он сам их не любит. Школа вызывает скуку. Он делит квартиру с учителем географии и истории Ипполитом Ипполитычем Рыжицким, зануднейшим человеком, «с лицом грубоватым и неинтеллигентным, как у мастерового, но добродушным». Рыжицкий постоянно говорит банальности: «Теперь май, скоро будет настоящее лето. А лето не то, что зима. Зимою нужно печи топить, а летом и без печей тепло…» и т. п. По ходу рассказа он неожиданно умирает и перед смертью, в бреду, твердит: «Волга впадает в Каспийское море… Лошади кушают овес и сено…»

Влюбленный в Маню Никитин любит все в доме Шелестовых. Он не замечает пошлости их жизни. «Не нравилось ему только изобилие собак и кошек да египетские голуби, которые уныло стонали в большой клетке на террасе», впрочем, и здесь Никитин уверяет себя в том, что стонут они «потому, что иначе не умеют выражать своей радости». По мере знакомства с героем читатель понимает, что и Никитин уже заражен провинциальной ленью. Например, один из гостей выясняет, что учитель словесности не читал Лессинга. Тот чувствует неловкость и дает себе слово прочитать, но забывает об этом. Все его мысли заняты Маней. Наконец он объясняется в любви и идет просить руки Мани у отца. Отец не против, но «по-мужски» советует Никитину повременить: «Это только мужики женятся рано, но там, известно, хамство, а вы-то с чего? Что за удовольствие в такие молодые годы надевать на себя кандалы?»

Свадьба состоялась. Ее описание — в дневнике Никитина, написанном восторженным тоном. Все прекрасно: молодая жена, их дом, полученный в наследство, мелкие заботы по хозяйству и т. д. Казалось бы, герой счастлив. Жизнь с Маней напоминает ему «пастушеские идиллии». Но как-то великим постом, вернувшись домой после игры в карты, он говорит с женой и узнает, что Полянский перевелся в другой город. Маня думает, что он поступил «дурно», не сделав Варе ожидаемого предложения, и эти слова неприятно поражают Никитина. «Так значит, — спросил он, сдерживая себя, — если я ходил к вам в дом, то непременно должен был жениться на тебе?» «Конечно. Ты сам это отлично понимаешь».

Никитин чувствует себя в ловушке. Он видит, что не сам распорядился судьбой, а некая тупая, посторонняя сила определила его жизнь. Начавшаяся весна контрастно подчеркивает чувство безнадежности, овладевшее Никитиным. За стеной пришедшие в гости Варя и Шелестов обедают. Варя жалуется на головную боль, а старик твердит о том, «как теперешние молодые люди ненадежды и как мало в них джентльменства».

«Это хамство! — говорил он. — Так я ему прямо и скажу: это хамство, Милостивый государь!»

Никитин мечтает бежать в Москву и пишет в дневнике: «Где я, боже мой?! Меня окружает пошлость и пошлость… Нет ничего страшнее, оскорбительнее, тоскливее пошлости. Бежать отсюда, бежать сегодня, иначе я сойду с ума!»

Вариант 2

Преподаватель русского языка и литературы, Сергей Никитин, был сильно влюблен в дочку помещика, Марию Шелестову. На то время, ей исполнилось восемнадцать лет. Домашние считали девушку еще маленькой, и ласково называли Маней. Она любительница верховой езды, и часто каталась на лошадях со своей сестрой и гостями. Она ездила и с Никитиным, который был неважным наездником. Сестра Маши, Варя, намного красивее ее. Варе было двадцать три года. Она умна, воспитана, и ярая спорщица. Варя всегда противоречила Никитину, которого не сильно любила. Эта ее черта была похожа на отцовский характер.

Главной отличительной особенностью Никитина, был его молодой вид. При встрече ему не верили, что Никитину уже двадцать шесть лет. Эту особенность он не любил, так как хотел казаться старше. Школьники его тоже не любили. Он жил в одной квартире с преподавателем истории, Ипполитом Рыжицким. В ходе повествования, Рыжицкий умирает.

Испытывающему любовь к Маше Никитину, нравится все в ее доме. Он не замечает мелочей, которые можно назвать пошлыми. Ему не нравилось только то, что в доме у Шелестовых было много живности. Автор описывает Никитина, как ленивого человека. Преподаватель литературы, должен знать великих писателей. В одном разговоре он признается, что не читал Лессинга, но обещает прочесть, и забывает. Его помыслы заняты любовью к Маше. Наконец он решается просить руки девушки у ее отца. Последний не противоречит, но советует немного обождать со свадьбой.

Через некоторое время Они женятся. В дневнике Никитина, свадьба отображена как чудесное событие. Читатель сразу понимает, что герой счастлив. Как-то вечером, придя домой, он узнает, что Маша вышла за него замуж, только потому, что он ходил к ним домой. Для нее это была обязанность.

Никитин ощущает себя загнанным в ловушку. Он понимает, что не сам принял решение жениться, а какая-то глупая сила заставила его это сделать. После этого он размышляет о Москве. Ему нестерпимо хочется бежать от этой жизни. Наконец он понял, что ему надоела эта пошлость, которой раньше не замечал.