Так, в стихотворении «Странник» странник бежит из «долины дикой» не в деревню, но за черту города. Что же в данном образном контексте означает «город»? Довольно ясный ответ дает описание городского кладбища в «Когда за городом задумчив я брожу…». Оно раскрывается через оппозицию город — деревня, отраженную в этом стихотворении, в котором противопоставляются два кладбища — городское и деревенское. На городском кладбище показано завершение такой дороги жизни, которая кончается смертью, не связывающей человека с Вечностью, смертью-тлением.
Этот образ смерти по своему внутреннему содержанию близок к неожиданной смерти в «Пора, мой друг, пора! покоя сердце просит…», смерти, обрывающей жизнь.
В «Когда за городом задумчив я брожу…» на кладбище «гниют все мертвецы столицы», и образ смерти-тления неразрывно связан с жизнью, подчиненной только тленному. Ее приметы даны через надписи на могилах «о добродетелях, о службе и чинах, По старом рогаче вдовицы плач амурный». Здесь изображается такое пространство, которое ограничено только земным, отсюда в первой части стихотворения возникает мотив стесненности, ограниченности, несвободы, композиционно соседствующий с мотивом тления:
Под коими гниют все мертвецы столицы
В болоте кое-как стесненные рядком
Как гости жадные за нищенским столом.
В третьей строке вышеприведенного фрагмента намечен образ стола, который «соседствует» с темой смерти, что далеко не случайно: такая композиционная близость смерти и стола у Пушкина повторяется в «Евгении Онегине» в I и II главах, что было отмечено еще В. С. Непомнящим. Жизнь, построенная только по законам потребления, законам «стола», чревата не смертью как формой жизни бесконечной, но тлением и распадом. Поэтому два стола в I главе «Евгения Онегина», наполненные разнообразными предметами услаждений, имеют свое логическое завершение в образе третьего стола с телом дяди — «дани, готовой земле».
Далеко не случайно и то, что во II главе Дмитрий Ларин умирает «в час перед обедом». Его смерть также «соседствует» со столом. Это «странное сближение» указует на такую жизнь, в которой обыденное не получает духовного содержания и обречено быть только обыденным. Вследствие этого дорога жизни в семье Лариных «пролегает» между сменой блюд, и жизнь главы семьи закономерно кончается «в час перед обедом».
Таким образом, в «Когда за городом задумчив я брожу…» Пушкин рисует такую жизнь и такую смерть, которая замыкает человека в земном, материальном пространстве, что неестественно для его души. Отсюда и возникает мотив тесноты, связанный с мотивом несвободы.
В деревне, на «кладбище родовом», наоборот, «неукрашенным могилам есть простор». В этой характеристике деревенских могил важно каждое слово. Неукрашенная могила деревенского кладбища связана в восприятии поэта с простором: на ней нет следов той нелепой жизни, которой соответствуют и нелепые украшения на городских могилах («дешевого резца нелепые затеи»).
«Нелепая» жизнь города в этимологическом смысле эпитета «нелепый» есть жизнь некрасивая, деформированная, тесная для духовной жизни человека. Во второй части стихотворения образ простора получает свое углубление и объяснение. Обратим внимание на строки, предшествующие его описанию:
Осеннею порой, в вечерней тишине,
В деревне посещать кладбища родовое,
Где дремлют мертвые в торжественном покое…
Торжественный покой дремлющих мертвых. Этот образ — центральный во всем стихотворении. Так же, как и в «Пора, мой друг, пора! покоя сердце просит…», феномен Дома связывается в сознании поэта с состоянием покоя и простора (ср. «покой и воля»). Его истоки — в обретении того пространства жизни, где конечное, смертное преображено бессмертным. Такое место найдено. Поэтому мертвецы здесь не «гниют», а «дремлют в торжественном покое». ‘Дремать — уснуть — усыпать — успение’ — данное лексико-семантическое поле, в котором через этимологический смысл явственна связь двух состояний, выраженных отглагольными существительными сон — успение. На кладбище родовом образ сна «в торжественном покое» восходит к духовному образу Успения как особого качества жизни праведной души; для нее смерть — переход в новую жизнь. Так, праздник Успения Божией Матери уже через свое название указывает на то, что Царица Небесная не умерла, но уснула. Соотнесенность центрального образа сна «в торжественном покое» с пониманием смерти как продолжения жизни и, соответственно, с праздником Успения может быть подтверждена и датой написания данного стихотворения — «14 августа».
Таким образом, во второй части «Когда за городом задумчив я брожу…» поэт в деревне, на «кладбище родовом» ощущает себя покойно и вольно — так, как ему свойственно ощущать себя в пространстве дома, приобщенного Небу, Вечности.
(1 оценок, среднее: 5,00 из 5)Сочинение по литературе на тему: Анализ стихотворения «Странник»
Анализ стихотворения «Странник»