Байронический тип героя в поэме «Паломничество Чайльд Гарольда»

Байронический тип героя — одно из ярчайший явлений романтического искусства. После многих лет господства классицизма, по законам которого художественный образ строился согласно велениям ума и гражданской и моральной обязанности, начал формироваться новый творческий метод. В процессе становления романтизма определяющим стал интерес к индивидуальным чертам личности, к ее чувствам, стремлениям — к познанию внутреннего мира героя. Поэмы Байрона («Паломничество Чайльд Гарольда», 1812 г.) и Пушкина («Кавказский пленник», 1820 г.) принадлежат к виднейшим произведениям, центральные персонажи которых есть носителями распространенных в первой четверти XIX ст. настроил — страдание от чувства разочарованности, отвращения от того, что считалось приманками жизни, ощущение одинокости в своем кругу и стремление к свободе.
Типологическая близость героев поэм Байрона и Пушкина обусловленная особенностями эпохи романтизма в мировой литературе. Оказалась она в присущих обеим героям характерных для того времени расположениях духа и формах протеста. Существенное отличие персонажей обусловлено сдвигами в поэтике романтизма, которые состоялись на протяжении почти десятилетия. В 20-е года Пушкин не мог не ощутить новых тенденций литературного развития.
Становление романтизма в Европе происходило в условиях повышенного эмоционального напряжения народов, возмущенных событиями Французской революции, наполеоновских войн, реставрации. В горниле исторических событий и духовных поисков человек ощущал себя участником исторического действа. С этим связано стремления познать его душевную сущность в соотношении — «человек и мир». В развитии поэтики романтизма определенную роль сыграли эстетичные и психологические поиски деятелей просветительства — Вольтера, Д. Дидро, Г. Лессинга, Й. Гердера. Значительного распространения приобрели идеи Ж. Ж. Руссо, высказанные в «Исповеди» (1766-69) и других его произведениях. На основе философских, педагогических, эстетичных раздумий и убеждений Руссо образовался идейный комплекс — «руссоизм». Его приверженцем был Байрон.
В процессе становления и развития романтизма в мировой литературе при единстве главных эстетичных принципов чувствительно оказывается своеобразность национальных признаков культуры и творческих манер художников. Согласно характеру общественных процессов и распространенных расположений духа составляется психологический комплекс глубоко страдающего героя через невосприятие окружающей среды, к которой он сам принадлежит.
В условиях разнообразия идейных движений, расположений духа и психических комплексов в этот период формировались разные ипостаси романтического героя. В романтическом искусстве даже в пределах одной страны сосуществовали разные направления. Так, в Германии поэтов «Бури и нажима» (В. Гете, Ф. Шиллер) вдохновлял и объединял гуманистический пафос просветительства, а представители школы романтизма — А. и Ф. Шлегели, Ф. Новалис, Л. Ток придерживались другой позиции. Используя философские идеи И. Фихте, Ф. Шеллинга, Фридрих Шлегель утверждал, что суть поэзии состоит в том, » чтобы упразднит ход и законы разумно мыслящего разума и вновь погрузит нас в прекрасный беспорядок фантазии, в изначальный хаос человеческой природы»3. Э. Гофман, переосмысливая концепцию романтической иронии, которая была средством отстранения от непривлекательной действительности, и не разделяя уверенности, что романтическое «Я» способно подняться над низостью отягощающей жизненной повседневности, усиливает в своих произведениях трагическое осмысление разногласий жизни и бессилие романтического «Я». Гейне писал, что Гофман старался убежать в мир фантастики, сама жизнь, как ужасный призрак, отталкивала его от действительности, которая выдавалась ему страшным и безобразным маскарадом.
Разные направления романтизма формировались и в современной Байрону Англии. Поэт не разделял позиции романтиков «Озерной школы» (У. Вордсворт, С. Колридж, Р. Саути), которые идеализировали патриархальность, старались показать иррациональность природы человеческой личности, удаваясь к традиционным средствам средневековой мистики. Творческая позиция Байрона отмечалась отрицательным отношением к мистицизму, иррационализму. Он являлся сторонником идей, руссоистского «культа природы», страдал от осознания низости распространенных интересов и стремлений.
Публикация в 1812 году двух первых песен поэмы «Паломничество Чайльд Гарольда» принесла поэту успех и признание. В образе главного героя читатели увидели характерное для европейского общественного бытия явление и попытку познать его суть и причины. Поражало отображение в художественном образе черт реально существующего типа. Это было первой попыткой познания внутреннего мира современника. По выражению поэта, он «проснулся и узнал, что — знаменит».
В едином комплексе расположений духа, чувств, стремлений, которые распространились под названием «байронизм», соединились характерные для той эпохи расположения духа. Общие черты «байронического» героя (невосприятие окружающего мира, ощущение одиночества, стремление к индивидуальной свободе) в той или другой мере нашли отображение в литературах разных стран — в произведениях Бенжамена Констана, Альфреда де Вины, Адама Мицкевича, А. Пушкина, М. Лермонтова. При похожести определяющих черт образы героев этих произведений несут в себе признаки своеобразности национального бытия и культуры. Вечная проблема «человек и мир» приобретала новое трактование. Индивидуальные черты личности начали рассматриваться в причинно-следственной связи с историко-культурными условиями и господствующими в обществе понятиями и обычаями. Осмысление такой связи иногда подчеркивалось даже названиями произведений. Альфред де Мюссе назвал свое произведение «Исповедь сына века» (1836), М. Лермонтов — «Герой нашего времени» (1840).
Поэмой Байрона «Паломничество Чайльд Гарольда» начата попытки художественного познания сути распространенных в мире расположений духа. В ней рассказывается о потомке старинного английского рода, который вел обычный для его окружения образ жизни, но скоро потерял интерес к призрачным светским приманкам. На путях добра герой не искал утехи, да и отвратительные оргии уже не забавляли его. Вследствие разочарования в том, что раньше казалось заманчивым, он ощутил:
— o Но в сердце Чайльд глухую боль унес,
— o И наслаждений жажда в нем остыла,
— o И часто блеск его внезапных слез
— o Лишь гордость возмущенная гасила.
— o Меж тем тоски язвительная сила
— o Звала покинуть край, где вырос он, —
— o Чужих небес приветствовать светила;
— o Он звал печаль, весельем пресыщен,
— o Готов был в ад бежать, но бросить Альбион
— ? (Песня 1, строфа 4-6)
Ощущая себя одиноким в обычном кругу, стремясь развеять скуку, разочарование, душевные мучения, он порывает связи с окружением, покинул родительный замок и пустился в далекое плавание. Разнообразие морских берегов утешает его. В расположении духа героя выразительно оказываются руссоистские убеждения самого Байрона. С увлечением воспринимает он
— Неизъяснимой полон красоты
— Весь этот край, обильный и счастливый.
— В восторге смотришь на луга, цветы,
— На тучный скот, на пастбища, и нивы,
— И берега, и синих рек извивы,
— Но в эту землю вторглись палачи, —
— Срази, о небо, род их нечестивый!
— Все молнии, все громы ополчи,
— Избавь эдем земной от галльской саранчи
— (строфа 15)
За бортом корабля остаются земли Португалии, Испании, Албании, Мальты, Греции, Турции, изменяются картины, которые вызывают воспоминания путешественника об исторических событиях, которые происходили там, мысли о современных судьбах народов разных стран. Лиризм любования природой постепенно приобретает философско-эпический характер, а раздумья о ходе истории — признаков «мировой скорби». Убожество городов Португалии, разоренных войнами Испании, Албании, порождают горькие думы. В раздумьях рассказчика звучат мотивы разочарования, тоски и безнадежды. «О плач, Испания!» — так выражает он свое отношение к историческим событиям в странах. Упоминая захватнические нашествия, гибель людей в битвах, он ставит эмоционально напряженный вопрос, который раскрывает силу его негодования:
— · Ужель вам смерть судьба определила,
— · О юноши, Испании сыны!
— (строфа 53)
Над руинами старины путешественник рассуждает о бренности всего земного. С печалью упоминает исторические события, которые несла бедность, бедствование и обозначились на народных обычаях. С увлечением упоминает он эпизоды патриотичной борьбы народов, которые отстаивали свою свободу. «Кто стремится воли — тот сам кандалы рвет», — утверждает он. Отмечая величие классической эпохи в истории Греции, путешественник сочувственно говорит о трагедии греческого народа в условиях турецкого порабощения.