«Человек сам создан устраивать себя и даже менять свою природу» (по роману И. А. Гончарова «Обломов»)

Вынесенные в заголовок сочинения слова, поражающие точностью и глубиной, были произнесены А. Штольцем в романе И. А. Гончарова «Обломов». Я считаю, что в них скрыт глубокий смысл, но они достаточно спорны.
Слова эти относятся не только к каждому из нас, но и к главному герою романа — Илье Ильичу Обломову. На мой взгляд, Гончаров создал уникального героя. Подобных ему я еще не встречала в русской литературе.
Илья Ильич Обломов, потомственный дворянин, молодой «человек среднего роста, приятной наружности, с темно-серыми глазами, но с отсутствием всякой определенной идеи». Получивший образование, умный, думающий, Обломов совершенно не готов к реальной жизни. Воспитанный в сознании своей исключительности, он не способен подтвердить ее на деле. Ему страшен физический труд: «лежанье у Ильи Ильича было его нормальным состоянием». Привыкший получать все необходимое, не прикладывая к тому никаких усилий, бездумно пользуясь чужим трудом, Обломов зависит от Захара, своего крепостного, более, чем Захар зависит от него.
Бесспорно, являясь одаренным от природы, богатством своей натуры Обломов пользуется весьма однобоко. Если провести параллель между тремя составляющими человека (телом, душой и умом) и тремя комнатами захламленной квартиры Обломова, то одной комнатой, в которой и живет Илья Ильич, будет его ум, занятый мечтами. План переустройства жизни в Обломовке так и остается планом, инфантильным, устаревшим, как и взгляды Обломова на жизнь, которой он не знает и которой боится. Но человек нравственно погибает, как погибает Обломов, если все его стороны развиты негармонично. «По стеклам лепилась паутина, напитанная пылью; зеркала… могли служить скрижалями для записывания на них по пыли заметок на память» — разве эти слова не о душе Ильи Ильича, не способной на сильные движения? А «…тело его… казалось слишком изнеженным для мужчины…», он «обрюзг не по летам».
Гончаров посылает своему слабовольному герою помощь, вполне естественную, ту, которукі и мы часто получаем от жизни, — помощь друзей и любовь к женщине.
Штольц, по мысли его создателя, должен воплотить в себе противоположность архаичному Обломову, должен стать образцом человека нового времени. Но, по словам А. П. Чехова, «Штольц не вну шает мне никакого доверия. Автор говорит, что он великолепный малый, а я ему не верю… Наполовину он сочинен, на три четверти — ходулен». Штольц неестественен, его жизнь подобна точному графику, и он методично следует этому графику, не предполагающему никаких, приятных или неприятных, неожиданностей. Даже описание его внешности не вызывает симпатии: «Он был весь составлен из костей, мускулов и нервов, как кровная английская лошадь. Он худощав; щек у него почти вовсе нет», то есть кость да мускул… цвет лица ровный, смугловатый, и никакого румянца». Так ли уж сам Гончаров был уверен в жизненности Штольца?
Вероятно, это была дань времени. Русскому человеку ближе совершенствование души через высокие чувства. В романе появляется Ольга. Она «в строгом смысле не была красавица, то есть не было ни белизны в ней, ни яркого колорита щек и губ, и глаза не горели лучами внутреннего огня… Но если б обратить ее в статую, она была бы статуя грации и гармонии». Гончарова привлекает в Ольге отсутствие искусственности, именно живая красота. «В редкой девице встретишь такую простоту и естественную свободу взгляда, слова, поступка… Ни жеманства, ни кокетства, никакой лжи, никакой мишуры, ни умысла».
Писатель дает героине фамилию — Ильинская, как бы подчеркивая притяжение героев, родство йх душ. Несомненно, Обломов ощущает себя чужим в той среде, к которой принадлежит по праву рождения, и он тяготится тем, что образ жизни его должен соответствовать общепринятому. Ольга же тоже чувствует себя чужой, но, в отличие от Ильи Ильича, она не жертва, в ней есть силы строить свою жизнь так, как она считает нужным. Обломов воспринял Ольгу как воплощение своих грез, своего идеала, но чувство к Ольге не смогло в корне изменить его жизнь. Любовь не спасает Обломова. Гончаров показывает двойственность чувства Обломова, что тоже подтверждает его принадлежность к миру дедов и прадедов: отвлеченная, возвышенная любовь к Ольге и вполне земная, мирская, барская — к Агафье Матвеевне Пшеницыной. В отношениях с Ольгой Обломов демонстрирует слабость своей натуры — Ольга практичнее, активнее.
Влияние Штольца и Ольги все же не прошло бесследно, Обломов смог увидеть красоту жизни. Илья Ильич переменился, начал активное существование. «Встает он в семь часов, читает, носит куда-то книги. На лице ни сна, ни усталости, ни скуки. На нем появились даже краски, в глазах блеск, что — то вроде отваги или по крайней мере самоуверенности». Он испытал жизнь в полном смысле слова.
Но куда исчезли эти энергия, активность в конце романа? Неужели такая насыщенная жизнь не приносила ему удовольствия? Приносила… Но прежняя размеренная жизнь, осев на дно ранее, вновь оказалась на поверхности. Это произошло после расставания с Ольгой. Она дала ему стимул к жизни, но не смогла в полной мере истребить в нем черт «обломовщины».И никто не мог это сделать. Лишь только сам Илья Ильич был способен переустроить себя и поменять свою природу. Но вот в чем вопрос: хотел ли он этих перемен? Я думаю, что нет. Лежание на диване его вполне устраивало, и он не хотел ничего менять. Именно поэтому он опять вернулся в свой халат. «Обломовщина» снова дала о себе знать.
Чтобы поменять свою природу, нужны редкая воля, упорство и, главное, желание. Но всем этим Илья Ильич не обладал.
Итак, к какому же выводу приводит Гончаров своих читателей в конце романа? Ольга, вышедшая замуж за Штольца, разделяющая его взгляды и потому любящая его, не вполне счастлива. Штольцу, при всей правильности его взглядов и организованности его жизни, не хватает той сердечности, той доброты, которая так привлекала Ольгу в Обломове. И Штольц сам понимает это. Но может ли он последовать своим же словам? Наверное, не все в себе человек может изменить. Последовав своей природе, Обломов женится на Агафье Матвеевне, но и их счастье оказывается не вечным. Изменить себя и свою жизнь — похвальное стремление, но платой за правильность может стать личное счастье…