Герой английских народных баллад

Робин Гуд персонаж одновременно и литературный, и мифологический. Многие английские исследователи на протяжении последних двух веков пытаются установить его возможного исторического прототипа, но пока их попытки не увенчались успехом. Тем не менее с начала XV века Робин Гуд не раз упоминается как историческое лицо. Его имя называет шотландская хроника Эндрью Уинтоуна (ок. 1420). В середине XV в. Вальтер Боуэр, делая дополнения к хронике каноника Фордуна, под датой 1266 г. заносит известие, что «между людьми, лишенными собственности, был знаменит разбойник Робин Гуд, которого народ любит выставлять героем своих игр и театральных представлений и история которого, воспеваемая странствующими певцами, занимает англичан более других историй».
Наконец, латинская «История Великобритании» (1521) Джона Мэйра относит жизнь Р. Г. ко времени царствования короля Ричарда Львиное Сердце (1157-1199) и утверждает, что Робин Гуд стоял во главе сотни «вольных стрелков», совладать с которыми были бессильны правительственные отряды. Р. Г, по словам Мэйра, грабил только богатых, щадил и награждал бедняков, не делал никакого зла женщинам; деяния и приключения этого человека «вся Британия воспевает в своих песнях».
Что касается литературного прототипа Р. Г, то им, по-видимому, является Гервард — герой средневековой латинской хроники XII века «Деяния Герварда» («Gesta Gervardi»). Приключения и сам образ Герварда сильно напоминают позднейший цикл о Робин Гуд Гервард стоял во главе отряда «вольных стрелков», скрывался с ними в лесу, вел жизнь изгоя (outlaw). В 35 главах «жесты» о Герварде рассказывается о ссоре его с аббатом, злым советником короля, о примирении с королем, о смерти от руки женщины и т. п.
Сходные с образом Р. Г. мотивы просматриваются в хронике «История Фолька», мятежника времен короля Джона (1199-1216), в созданном в середине XIV в. неизвестным поэтом «Рассказе о Гамелине» («король изгоев») — позднее этот сюжет, переделанный Т. Доджем (1590) в рассказ о любви, послужил источником для комедии У Шекспира «Как вам это понравится» (1600). В XV в. одновременно с балладами о Р. Г. возник образ «шотландского Р. Г.» Вильяма Уоллеса (поэма менестреля Гарри Слепого «Уоллес»).
Первое упоминание имени Робин Гуд в литературе относится к середине XIV в. В аллегорической поэме Уильяма Лэнгленда «Видение о Петре Пахаре» (1362) о Р. Г. говорит Леность, хвалящаяся тем, что хотя она и не очень тверда в церковных молитвах, но зато знает «песни о Р. Г. и Рандольфе, графе Честерском».
К середине XV в. относятся первые литературные записи устных песен и баллад о Р. Г. Они включают пять основных сюжетов: «Гость Робин Гуд», «Робин Гуд и монах», «Робин Гуд. и Гай Гисборн», «Р. Г. и шериф», «Смерть Р. Г». В них Робин Гуд выручает бедного рыцаря Ричарда Ли, сражается с шерифом и Гаем Гисборном, проявляет чудеса храбрости, ловкости, хитрости, великолепно стреляет из лука, защищает бедняков и женщин. Р. Г, по преданию, умер от неосторожного кровопускания, которое сделала ему его кузина, приоресса в Кирклисе. Исследователи считают, что все эти сюжеты имеют не сохранившийся общий первоисточник, датируемый примерно 1400 г. Сюжет «Р. Г. и король», видимо, был записан позднее — в нем Р. Г. идет на службу к Ричарду I, но через некоторое время вновь возвращается в родной Шервудский лес. Современный цикл о Р. Г. насчитывает около 40 баллад.
Во второй половине XVI — начале XVII в. Робин Гуд сохраняет широкую популярность как балладный герой. Его имя то и дело упоминается хронистами, поэтами, драматургами (Шекспир, Ф. Сидни, Бен Джонсон, Драйтон, Уор-нер, Кэмден, Стай и др.). Р. Г. становится своего рода героем «золотого века» «старой доброй Англии»: «Они живут, как в старину Робин Гуд английский, и время проводят они беззаботно, как бывало в золотом веке» (Шекспир. «Как вам это понравится»). Один из предшественников Шекспира, Роберт Грин, создал «Комедию о веселом стрелке Джордже Грине и о Робине Гуде». М. Горький, прочитавший в детстве эту пьесу, запомнил эпизод, в котором Р. Г. отказывается принять предложенное ему королем звание дворянина. По воспоминаниям Горького, этот эпизод много лет служил ему «чем-то вроде посоха страннику, а может быть, и щитом, который защищал его от соблазнов и от скверненьких поучений мещан».
Отношение людей того времени к образу Р. Г. во многом отличалось от интерпретаций XIX-XX вв. С одной стороны, Р. Г. — это герой «карнавального» типа, любимый персонаж различных игр, праздников и увеселительных представлении. За ним и за его легендарным обиталищем — Шервудским лесом — закрепляется эпитет «merry» (веселый, весельчак, гуляка). В XV-XVI вв. в первое воскресенье мая повсюду в Англии праздновался «День Робин Гуда». Есть даже свидетельство, что король Генрих VIII однажды на прогулке (1516 г.) встретил «толпу одетых в зеленый наряд «стрелков» из лука во главе с Р. Г». Имя Р. Г. прочно входит в народные пословицы и поговорки («То overshoot Robin Hood», «As crook’d as Robin Hood’s bow» и т. д.).
В 1765 г. собиратель фольклора Томас Перси впервые публикует сборник баллад «Памятники старинной английской поэзии» («Reliques of Ancient English Poetry»), за которым последовал настоящий «балладный бум» в английской и мировой литературе. В этой книге был опубликован и цикл баллад о Р. Г. Но действительно всемирную известность образ Р. Г. получил после романа Вальтера Скотта «Легенда о доблестном рыцаре Айвенго». Образ Р. Г. в этом романе обретает романтическую окраску — это герой, для которого главным является отстаивание справедливости и свободы страны от норманнских захватчиков. Становясь легендарным национальным героем, Р. Г. сохраняет свои главные положительные черты — добросердечие, верность дружбе, готовность прийти на помощь несправедливо обиженному.
В некоторых романах В. Скотта главный герой имеет большое сходство с Р. Г. — например, «шотландский Робин Гуд.» Роб Рой («Роб Рой», 1817). В творчестве Скотта Р. Г. выступает и как персонаж народных празднеств («Аббат», 1820; «Кенильворт», 1821), о нем вспоминают в трудную минуту простые люди («Эдинбургская темница», 1818), гонимые («Квентин Дорвард»), с героями робингудовских баллад сравниваются удалые парни («Вудсток», 1826; «Два гуртовщика», 1827). В романе «Талисман» (1825, время действия — XII век, Палестина, крестовый поход Ричарда) говорится о том, что о Р. Г. «слыхали» даже в Палестине.
Образ Робин Гуда неожиданно получает и социальное значение, смешиваясь с образом Нэда Луд-да — вождя луддитов (движение против машин в Англии). Например, на митинге рабочих-вязальщиков в Ноттингеме (1811) было оглашено некое «послание», отправленное из «конторы Нэда Лудда в Шервудском лесу». В России интерес к Р. Г. резко возрос после революции 1917 г. В 1919 г. по инициативе Горького выходит сборник «Баллады о Робин Гуде» с переводами Н. Гумилева, Вс. Рождест-венского, Г. Иванова, М. Цветаевой и С. Маршака.
По степени мировой известности образ Робин Гуд занимает место в ряду таких «героев-легенд», как Дон Жуан и Фауст, но ближе всего ему другой легендарный «вольный стрелок» — Вильгельм Телпь Ф. Шиллера. «Робингудов-ские» мотивы просматриваются и у пушкинского Дубровского. В последнее время Р. Г. выступает в основном как герой детской литературы, например в повести М. Гершензона «Робин Гуд».
Герой романа Э. Хемингуэя «По ком звонит колокол»
Роберт Джордан это обобщенный образ лирико-биографической прозы Хемингуэя, итог развития образов Ника Адамса («В наше время», 1925), Джейка Барнса («Фиеста» /»И восходит солнце»/ 1926) и Фредерика Генри («Прощай, оружие!», 1929). По происхождению и складу мыслей все четыре героя близки автору вплоть до совпадения отдельных житейских событий, все они воплощают тип «wounded hero» («раненый герой»).Истоки образа Роберт Джордан искали в реальных личностях американца Роберта Мерримена, советского добровольца Хаджи Мамсурова, испанца Хосе по прозвищу Фантастик и многих других. Образ Роберт Джордан это литературный памятник борцам против фашизма в Испании, соединивший в себе образы героя-одиночки и человека-массы. В Р. Д. Хемингуэй выразил свои политические и нравственные идеалы, убеждения о месте честного человека в антифашистской борьбе, о его гражданском долге. Работа, которую Р. Д. делает, наполнена для него общечеловеческим смыслом, а не стремлением к личному спасению, как это было у его предшественника Джейка Барнса. У Р. Д. нет простого и ясного взгляда на жизнь, но он достиг того, о чем мечтал Джейк Барнс, — научился соразмерять личную судьбу и события в мире. Это приводит Р. Д. к отказу от пацифизма и к осознанию необходимости с оружием в руках защищать то, что, по его мнению, нуждается в защите. Роберт Джордан принимает принципы революционного долга и дисциплины, считая их действующими и необходимыми на время войны. В американском литературоведении были даже такие трактовки образа Р. Д., как «красный Христос» (С. Анфред).
Р. Д. также наследует у своих предшественников Джейка Барнса и Фредерика Генри черты литературного типа «Ромео»: его любовь взаимна и трагична. У Р. Д. она достигает высот слияния физической и духовной сторон, являясь светлым чувством, наполняющим жизнь, но не могущим заполнить весь мир героя, как у Фредерика Генри. Любовь обрывается на трагической ноте спасения жизни любимой ценой собственной, сливаясь с выполнением нравственного долга по отношению к людям, разделяющим с Р. Д. трагические обстоятельства.
Хемингуэй сознательно поехал на испанскую войну в качестве корреспондента нескольких объединившихся американских газет. Роберт Джордан американский преподаватель, был вовлечен в события войны, находясь в Испании на стажировке. Книга о Р. Д.- глубоко личная для автора. Отец Р. Д., как и отец Хемингуэя, покончил жизнь самоубийством. Дед Р. Д., как и дед Хемингуэя, сражался на стороне Севера в гражданской войне. Автор ищет в Р. Д. не исключительную личность, а истоки связи, объединяющей его как с испанским демократическим движением, так и с демократическими традициями своей страны. Р. Д. чувствует себя участником Крестового похода против фашизма, как в Испании, так и в Америке.
Роман о Р. Д. был воспринят испанскими коммунистами как грубая карикатура на описываемые события. И это не случайно: Роберт Джордан герой, «утративший иллюзии», которому ведомы чувство долга и сомнения. Хемингуэй описывает развенчание идеализированных понятий о движении Сопротивления. Остается внутреннее осознание необходимости выполнять личный долг в контексте реального момента жизни. Основа этого чувства — сохранение самоуважения, диктующего необходимость самопожертвования.
В отличие от Джейка Барнса и Фредерика Генри у Роберт Джордан. есть только «сейчас» — как в любви, так и в исполнении долга. В том и в другом он достигает нравственных высот, переживает свой звездный час, завершая цикл развития героя лирико-биографической прозы Хемингуэя. В экранизации романа (США, 1943) роль Р. Д. исполнил Г. Купер.