Идея Раскольникова о праве сильной личности на преступление в системе авторских опровержений (по роману Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание»)

«Преступление и наказание» Ф. М. Достоевского — идеологический роман. Каждый герой этого произведения является носителем какой-либо идеи, которая формирует характер, волю, психологию, становится стержнем человека. В центре романа — образ Родиона Раскольникова, захваченного наполеоновской идеей, идеей о праве сильной личности на преступление. С какой целью автор романа опровергает чудовищную, вредоносную теорию своего героя? Приводит ли он ее к полнейшему краху? Как Достоевский доказывает нам, что «мечта» Раскольникова поистине «безобразна» и губительна для человечества?
Мы впервые встречаемся с героем романа в тот момент, когда он от теоретических размышлений готов перейти к действию: путем «эксперимента» — убийства «злой, гадкой» старушонки-вши попасть в разряд «право имеющих». В случайно услышанном разговоре между студентом и молодым офицером Раскольников улавливает идею, поразительно совпадающую с его собственной: убить «глупую, бессмысленную, ничтожную, злую, больную, никому не нужную, а напротив, всем вредную старушонку», взять ее деньги, «обреченные в монастырь», и загладить это «крохотное преступленьице тысячами добрых дел». Более того, Достоевский пишет, что «это были самые обыкновенные и самые частые… молодые разговоры и мысли» в ту пору, когда происходит действие романа. Очевидно, речь идет об идее, которая буквально «носится в воздухе». Однако в этом разговоре остается открытым вопрос о том, справедливо ли это и можно ли, оставаясь человеком, решиться на убийство.
Раскольников не ограничивается «ораторством» «для справедливости», он идет дальше: ищет неопровержимое доказательство справедливости убийства «по совести». И, как ему кажется, находит. Под низким потолком коморки-конуры, напоминающей гроб, в атмосфере «желтого города» рождается теория, чудовищная по своей сути. Раскольников приходит к убеждению, что человечество испокон веков делится на два разряда: на людей обыкновенных, составляющих большинство и вынужденных подчиняться силе, и на людей необыкновенных, таких, например, как Наполеон; это избранные люди, которые имеют право во имя человечества преступить закон: «Кто крепок и силен умом и духом, тот над ними и властен! Кто много посмеет, тот у них и прав. Кто на большее может посягнуть, тот у них и законодатель… Так доселе велось и так всегда будет!»
Герой задается вопросом: «Тварь ли» он «дрожащая или право имеет?» Он мучительно размышляет над этой дилеммой и хочет доказать себе и окружающим, что он «властелин судьбы». Ради самоутверждения и совершается преступление, ведь отнюдь не деньги нужны были ему от старухи-процентщицы, а ответ на мучающий его вопрос.
Так созревает «индивидуалистический бунт Раскольникова». Герой Достоевского думает, что людей, которые не способны сами изменить свою жизнь, спасет некий «властелин», то есть, по сути дела добрый тиран. Он решает, что можно в одиночку проложить путь к всеобщему счастью, так как убежден, что воля и разум «сильной личности» могут осчастливить «толпу».
Раскольников не сомневается в правильности своей теории, верит, что она открывает единственный выход из его собственного и всех иных жизненных тупиков, в деталях продумывает свой «эксперимент». Одно только останавливает его в стремлении проверить теорию: сомнение в том, рожден ли он властелином. Недаром в своем вещем сне Раскольников видит себя ребенком, который пробивается сквозь толпу к лошадке, целует ее окровавленную морду, потом «в исступлении бросается с своими кулачонками» на убийцу. Проснувшись, вдруг представляет себя в роли убийцы. Страх, ужас, отвращение к самому себе охватывают будущего Наполеона: «Боже! — воскликнул он, — да неужели ж, неужели ж я в самом деле возьму топор, стану бить по голове, размозжу ей череп… буду скользить в липкой, теплой крови, взламывать замок, красть и дрожать… » Все доброе, чистое, детское, все человеческое восстает в душе Раскольникова против убийства. Но он заглушает голос сердца доводами о разумности своей теорией, его подталкивают «счастливые» случайности, и он идет…
В романе Достоевский опровергает теорию Раскольникова, считая ее губительной и для человека-носителя идеи, и для человечества, которое будет насильственно осчастливлено таким благодетелем. Писатель знает, какую опасность для общества представляет деление людей на обыкновенных и необыкновенных, на героев и толпу, как страшно оправдание власти избранных, даже если целью этой власти являются добро и справедливость.
Достоевский детально прослеживает крушение теории своего героя. Сначала Раскольников, уже совершив преступление, уже испытывая нравственные мучения, сохраняет веру в свою идею. Но постепенно он все чаще и ожесточеннее, издеваясь над собой, думает о том, что и «принцип» свой убил, и сам, в своих собственных глазах, оказался не Наполеоном, а «вошью».
Соня, ее отец, Лизавета страдают не меньше, чем главный герой. Но они никогда не согласятся искупить собственные страдания чужими муками. Именно Соне Достоевским отведена ведущая роль в системе образов героев — антиподов Раскольникова. Именно она угадывает за фактом преступления симптомы страшной болезни — безверия. Именно ей, несчастной жертве бездушного мира доверена миссия спасителя. И вот уже герой путается, не в силах объяснить ни себе, ни Соне, зачем убил, и уже понимает, что нельзя, преступно считать вошью человека вообще и эту старушонку тоже.
Раскольников все отчетливее чувствует близость своей идеи с взглядами Лужина и Свидригайлова. Ведь и они считают, что человеку, обладающему силой и властью, «все позволено». Сам Раскольников говорит Лужину по поводу его рассуждений: «А доведите до последствия, что вы давеча проповедовали, и выйдет, что людей можно резать…»
Имел ли основание Свидригайлов, которого ненавидит Раскольников, сказать ему: «Мы одного поля ягоды»? Что же общего между ними? Видимо, то, что оба они — пусть по разным мотивам — сочли возможным «перешагнуть через кровь», возомнить себя существами высшего порядка (ведь только Бог может отнять жизнь).
Возникает противоречие: Раскольников хочет защитить «униженных и оскорбленных» от Лужиных и Свидригайловых, но идея, которую он исповедует, сближает его с ними.
Достоевский «разрушает» теорию Раскольникова до основания. Писатель убежден сам и убеждает читателя в том, что если на путь насилия становится даже человек честный и добрый, измученный чужими страданиями, то он неизбежно приносит только зло себе и другим. Мало того, стоит только разрешить себе «кровь по совести» — и кровь польется потоком. Знаменательно, что, убив старуху-процентщицу, чья жизнь, с точки зрения Раскольникова, значит «не более, как жизнь вши», он вынужден был также убить смиренную, добрую Лизавету, которая была беременна, следовательно, он убил и ребенка и едва не явился причиной гибели маляра Миколки. Автор показывает, как одно преступление неизбежно влечет за собой другое.
Теория, которая должна была вывести из жизненного тупика, завела в самый беспросветный из всех возможных тупиков. Если верить, что человечество навсегда разделено на «властелинов» и покорных власти, то для угнетенных выхода нет. На их покорности, на их кротости, безгласности, ценой их крови всегда будут утверждать свою власть «Наполеоны». Вспомним символический сон Раскольникова в эпилоге, в котором, вероятно, наиболее отчетливо обозначено авторское отношение к «сильным мира сего» и пророчески указано, к чему придет мир, отрекшийся от Бога.
Достоевский в романе смог ясно нам показать, какую власть над человеком может иметь теория, идея. В данном случае мы видим Раскольникова, подчиненного идее о праве сильной личности на преступление, но эта идея губительна, и автор опровергает ее. В конце концов, Достоевский приводит саму идею к краху, и в душе героя все же побеждает человек.
Педора К. 10 кл., 405 гимназия, С. Петербург