Картины народного движения и образ его вождя в романе «Капитанская дочка»

Хлопуша
Сумасшедшая, бешеная кровавая муть!
Что ты? Смерть? Иль исцеленье калекам?
Проведите, проведите меня к нему,
Я хочу видеть этого человека.
Я три дня и три ночи искал ваш умет,
Тучи с севера сыпались каменной грудой.
Слава ему! Пусть он даже не Петр!
Чернь его любит за буйство и удаль.
С. А. Есенин
Сюжет романа «Капитанская дочка» строится на истории любви двух главных героев. Композиция произведения симметрична, то есть Пушкин повторяет принцип построения, использованный им в романе «Евгений Онегин». Сначала капитанская дочка попадает в беду: пугачевцы убивают ее родителей, а она оказывается во власти негодяя Швабрина. Гринев отправляется к «крестьянскому царю» — самозванцу и спасает свою невесту. Потом Гринев обвиняется в государственной измене и приговаривается к вечной ссылке в Сибирь. Маша отправляется к дворянской царице и спасает своего жениха. Таким образом, одна сюжетная линия (история любви), которая делает «Капитанскую дочку» семейной хроникой, переплетается со второй сюжетной линией (взаимоотношениями Гринева и Пугачева), благодаря последней роман становится историческим. Если Екатерина появляется только в небольшом эпизоде (сцена в парке и разговор с Машей в Царскосельском дворце) в самом конце романа, то Пугачев активно действует в романе со второй главы «Вожатый» и до конца (упоминается в постскриптуме от издателя), его сложный характер раскрывается в нескольких сценах, то есть вождь крестьянской войны становится третьим главным героем произведения.
В романе Гринев встречается с Пугачевым четыре раза и Пугачев предстает поочередно в двух лицах — то как частный человек, то как «крестьянский царь»-самозванец.
Первая встреча состоялась при драматических обстоятельствах: во время снежного бурана в степи Пугачев выводит кибитку Гринева к умету (к постоялому двору) и фактически спасает жизнь барскому дитяти, Савельичу и ямщику. В этом эпизоде Пугачев проявляет себя как мужественный человек, который не теряет головы в опасной ситуации и, благодаря своему жизненному опыту и сообразительности, находит дорогу к жилью. «Деловую» характеристику Пугачева дополняет его портрет: «Он был лет сорока, росту среднего, худощав и широкоплеч. В черной бороде его показывалась проседь; живые большие глаза так и бегали. Лицо его имело выражение довольно приятное, но плутовское» (II). Уже первое появление Пугачев в романе показывает, что он незаурядная личность.
Вторая встреча героев — сцена суда и казни защитников Белогорской крепости. Пугачев, в отличие от дворянской литературной традиции, изображен здесь не демоническим злодеем-кровопийцей, но человеком, которого положение заставляет расправляться с врагами. По приказу самозванца вешают капитана Миронова, но это не доставляет никакой кровожадной радости Пугачеву. Пушкин отмечает даже, что самозванец, дав сигнал к казни, «мрачно нахмурился» (VII). И тут же Пугачев милует молодого Гринева, потому что сразу узнал Савельича и вспомнил подарок молодого офицера — заячий тулупчик. Помилованному Петруше он протягивает руку для поцелуя, а когда молодой дворянин не выполняет требуемого действия, быстро находит приличное объяснение, чтобы не наказывать упрямца: «Его благородие знать одурел от радости» (VII).
В отношениях с Гриневым Пугачев проявляет себя как памятливый на добро человек. За спасение от верной смерти в снежной степи дворянский недоросль заплатил в общем-то немного: угостил вожатого стаканом вина, подарил тулуп, из которого уже сам вырос, и назвал своего спасителя «братом». Но Пугачев высоко ценит эту благодарность простодушного молодого барина. Например, после взятия Белогорской крепости Пугачев предлагает Гриневу высокий чин в своем войске. Дворянин отказывается служить самозванцу, потому что давал присягу на верность Екатерине, а служить за страх не хочет. Тогда Пугачев требует обещания, что Гринев не будет воевать против пугачевского войска. Но и это обещание молодой офицер дать не может, так как он, армейский прапорщик, «в себе не властен». И после подобного объяснения Пугачев отпускает Гринева в Оренбург, уважая его прямоту, честность и мужество.
Самозванец поможет молодому дворянину и в третий раз, когда специально поедет с ним в Белогорскую крепость, чтобы выручить Машу из рук Швабрина, и снова отпустит влюбленных, «куда Бог путь укажет» (XII).
Последний раз Пугачев и Петр Гринев увидятся в Москве на Красной площади: семейное предание рода Гриневых гласит, что Пугачев за несколько минут до казни узнал в толпе Петра Андреевича и «кивнул ему головой, которая через минуту, мертвая и окровавленная, показана была народу» (постскриптум от издателя). А Гринев, сочиняя на старости лет свои мемуары, сохранит добрую память о Пугачеве-человеке: «Не могу изъяснить то, что я чувствовал, расставаясь с этим ужасным человеком, извергом, злодеем для всех, кроме меня одного» (XII).
В романе Пугачев описывается и как замечательный исторический деятель. Он талантливый военачальник, умеющий организовать свое плохо обученное войско и победить регулярные части под командованием царских офицеров, опытных и образованных. «Я воюю хоть куда. Знают ли у вас в Оренбурге о сражении под Юзеевой? Сорок енаралов убито, четыре армии взято в полон» (XI), — похваляется он перед Гриневым. Он лично участвует в боях (например, во взятии Бело-горской крепости), а не прячется за городскими стенами, как благоразумный оренбургский комендант — генерал Рейнсдорп. Массовые сцены позволяют нарисовать само народное движение, которое создало Пугачева как историческую личность, «крестьянского царя».
Наиболее яркая и трагическая народная сцена — расправа над капитаном Мироновым и кривым гарнизонным поручиком Иваном Игнатьевичем в Белогорской крепости. Пугачев, отдающий приказ повесить офицеров, в этом эпизоде представлен как человек, выражающий настроение восставших — ненависть к дворянам и протест против несправедливого государственного устройства крепостнической России. Кажется, что добрый капитан Миронов пострадал безвинно. Но коменданта казнят как защитника государства, ненавистного бунтовщикам. Указывает на капитана Миронова казацкий урядник Максимыч, которого простодушный комендант без конца обижал недоверием и подозрительностью (например, в сцене военного совета — гл. VI), а незадолго до падения крепости посадил под караул. Вешает мужественного коменданта изувеченный башкир, которого капитан накануне допрашивал, угрожая плетьми. Таким образом, Пушкин подчеркивает, что бунтовщики беспощадны к своим врагам не просто из-за своего злобного характера, а в ответ на жестокость по отношению к ним. Следовательно, писатель морально оправдывает восставший народ.
В том же эпизоде Пугачев демонстрирует наделе, что является защитником простого народа. Под конец сцены казни автор-мемуарист многозначительно упоминает, что самозванец простил всех солдат Белогорской крепости (VII). Когда Гринев сообщает, что Швабрин обижает сироту, «народный царь» искренне возмущается: «Кто из моих людей смеет обижать сироту? Будь он семи пядей во лбу, а от суда моего не уйдет» (XI), — и на следующий же день, не откладывая дело в долгий ящик, едет в Белогорскую крепость разбираться и наказывать обидчика.
Пир пугачевцев после взятия крепости также можно отнести к народным сценам, ибо Пугачев изображен здесь в окружении своих ближайших сторонников. Пушкин рисует самозванца простым мужиком, похожим на рядовых бунтовщиков: наблюдательный Гринев отмечает, что в его лице не было «ничего свирепого» и все гости «обходились между собой как товарищи и не оказывали никакого особенного предпочтения своему предводителю» (VIII). И в то же время Пугачев показан как значительная, трагическая личность. Бурлацкая песня о разбойнике, повешенном с большим почетом, предвещает судьбу мятежников и их атамана в момент их наивысшего торжества (как уже говорилось, в «Капитанской дочке» описывается наиболее удачный период крестьянской войны). Пушкин ясно показывает, что власть «крестьянского царя» имеет черты семейного демократизма (Ю. М. Лотман «Идейная структура «Капитанской дочки»»), связь с подданными осуществляется непосредственно, без чиновничьего аппарата, который играет важнейшую роль в дворянском государстве. Множество деталей, разбросанных по тексту романа, подтверждают эту идею. Где бы ни появлялся Пугачев, везде его приветствует радостно возбужденный народ. Жители Белогорской крепости встречают самозванца хлебом-солью и колокольным звоном, а он награждает их, бросая с крыльца медные деньги в толпу (VII, IX). В Бердской слободе (XI) караульные мужики запросто входят в избу-«дворец», где жил Пугачев, а народ, увидев на улице простую кибитку Пугачева без свиты и охраны, «останавливался и кланялся в пояс» (XI).
Как «крестьянский царь», Пугачев сравнивается с лицемерной дворянской царицей Екатериной, «Тартюфом в юбке и в короне», как назвал ее сам Пушкин в «Заметках по русской истории XVIII века». Пугачев возникает в романе в виде случайного прохожего, и Екатерина появляется в романе в облике придворной дамы, одетой по-домашнему: в «белом утреннем платье, в ночном чепце и душегрейке», но весь ее облик излучает «важность и спокойствие» (XVI). Дама говорит с Машей ласково и, кажется (очень важная оговорка автора), тронута видом и ответами застенчивой девушки. Однако отмеченные важность и спокойствие мгновенно сменяются холодным выражением на ее лице при чтении прошения капитанской дочки. А когда Маша вступает с ней в спор, дама вспыхивает от такой дерзости. При этом Екатерина, поверив рассказу Маши, оправдывает Гринева, и ее довод «Я убеждена» (XVI) практически повторяет довод Пугачева (беглый капрал Белобородов заподозрил молодого офицера в шпионаже, но Пугачев «не согласился» — XI). Поступки обоих государей (законного и самозваного) демонстрируют самодержавную власть, которой не нужны ни аргументы, ни оглядки на закон.
Если предводитель крестьянской войны в истории с Гриневым вполне может вызвать симпатию и рассказчика, и читателей, то его войско совсем не похоже на благородных разбойников, защищающих бедняков от власти богачей. Поэтому саму крестьянскую войну Пушкин называет «бунтом», не видя в ней ничего возвышенного и героического. В сцене суда в Белогорской крепости показано, как пугачевцы грабят квартиры офицеров, убивают старую комендантшу Василису Егоровну, предварительно поиздевавшись над ней вволю. Бунтовшики могли бы погубить и капитанскую дочку, если бы добрая попадья не обманула Пугачева. Когда Швабрин открыл этот обман, Пугачев признал: «Мои пьяницы не пощадили бы бедную девушку. Хорошо сделала кумушка-попадья, что обманула их» (XII). Попав в Бердскую слободу, Гринев отмечает характерные признаки лихого казацкого житья: шум, крики, непрекращающееся веселье, удивительную беспечность. Сам Пугачев постоянно пирует с товарищами. Таким образом, народное восстание превращается в стихийную гульбу да вольницу, оно утихает и под натиском правительственных войск, и само по себе, после того как мужики выплеснули накопившееся недовольство в убийствах, грабежах, погромах.
Подводя итог, отметим, что историческая эпоха представлена в романе двояко: народные сцены изображены вполне правдиво, благодаря ярким деталям, а образы Пугачева и Екатерины раскрыты не с конкретно-исторической точки зрения, а через восприятие мемуариста, который жизнью и счастьем обязан «крестьянскому царю», а оправданием чести — законной императрице. Иными словами, в его личной судьбе оба этих столь противоположных исторических деятеля сыграли счастливую роль.
Образ Пугачева получился в романе более привлекательным, чем его исторический прототип в «Истории Пугачева», который убивал сам и приказывал беспощадно истреблять жен и детей защитников крепостей или дворянских усадеб (впрочем, и литературный Пугачев все-таки приказал «унять» (VII) капитаншу Василису Егоровну). В «Капитанской дочке» Пушкин создает разносторонний характер вождя народной войны. Он и не отъявленный злодей, и не романтический разбойник, он талантлив, отличается независимостью личности, гордостью духа. Пугачев выглядит в романе более открытым и прямым человеком, чем притворщица Екатерина.
Самозванец представлен русским человеком, в котором воплотились «смелость и смышленость» (А. С. Пушкин «Путешествие из Москвы в Петербург», гл. «Изба»), а именно их Пушкин считал характерными чертами русских. В мемуарах, написанных от лица достойного дворянина Петра Гринева, Пушкин наградил самозванца чувством благодарности, великодушия и уважения к чужим убеждениям (таким выглядит Пугачев в воспоминаниях крестьян, записанных Пушкиным).
Живая привлекательность образа Пугачева усиливается в романе благодаря переплетению в образе «народного царя» трагического и комического. С одной стороны, самозванец понимает свою обреченность: «Мне должно держать ухо востро; при первой неудаче ребята свою шею выкупят моей головой» (XI), — объясняет он Гриневу. С другой стороны, можно вспомнить, например, отзыв казака (знакомого Гриневу по Белогорской крепости) о «царских» привычках Пугачева: на груди имеет «царские» знаки, в бане парится так жарко, что другие не выдерживают, а за обедом съедает двух жареных поросят
(VIII). В смешное положение попадает Пугачев, когда объясняется с Савельичем по поводу барского имущества, разграбленного казаками (IX). В образе Екатерины Второй явно сквозит авторская ирония, несмотря на всю «прелесть неизъяснимую» (XIV) царственной дамы. Но в обоих случаях Пушкин проявил свойственное ему чувство меры, ибо никакого чрезмерного восхваления самозванца или слишком вольной насмешки над славной императрицей в произведении нет.