Краткое содержание На росстанях Колас

На росстанях
Книга первая. В Полесской глуши

Молодой учитель Андрей Петрович Лобанович, недавно окончивший учительскую семинарию, получил назначение в школу глухой полесской деревни Тельшино. Дома деревни стояли в одну улицу, которая осенью и весной покрывалась непролазной грязью. Почти все жители Тельшина занимались охотой, благо деревню окружали густые леса и болота. Назначение Андрей получил довольно поздно, и боялся, что не успеет пройти с детьми всю школьную программу. Сказывалось и отсутствие опыта.

Обосновавшись в Тельшине, Лобанович отправился в волостной городок Хатовичи, забрать школьные принадлежности, заказать молебен у батюшки и посоветоваться с тамошним учителем. Накануне школьная сторожиха бабка Марья поведала Андрею обо всех местных «паненках», красивейшей из которых считалась дочь землемера. Были «паненки» и поближе — две дочери местного подловчего, жившего по соседству со школой, где у учителя была небольшая квартирка.

Волостной учитель Соханюк, усердно ухаживавший за дочерью землемера, познакомил Андрея со здешним «высшим обществом» — писарем и священником. Сам Соханюк оказался человеком «ухватистым», он не стеснялся брать мзду за написание писем. Не уступало ему и остальная провинциальна интеллигенция — все усердно выпивали, играли в карты и волочились за «паненками». Андрей не нашел среди них ни друга, ни единомышленника. Исключением был отец Кирилл, молодой, но щуплый и хилый человек. Он ругал местных крестьян, и в то же время помогал им, чем мог.

Вернувшись в Тельшино, Лобанович принялся за работу. К его большому сожалению, тельшинские девочки в школу не ходили. Андрей старался не ограничиваться школьной программой. Он хотел «пробудить в своих учениках критическую мысль», чтобы они ко всему «подходили сознательно». В «пробуждении критической мысли» Лобанович видел «зачатки великого социального сдвига», залог новой жизни народа. По просьбе отца Кирилла, которому было слишком далеко ездить в Тельшино, Лобанович стал преподавать и закон божий.

Освободившись, Лобанович навестил подловчего — пана Баранкевича. Он родился где-то в Гродненщине и считал себя отпрыском старинного литовского рода. Говорил он на хорошем белорусском языке и любил выпить, никогда не превышая при этом меры. Он был женат во второй раз. От первого брака остались две дочери, Габриня и Ядвися, от второго брака родился сын Чэсь. Жена подловчего была доброй, тихой, забитой женщиной. Андрею приглянулась старшая дочь Ядвися, стройная, смуглая девушка лет шестнадцати с тонкими, красиво очерченными бровями и большими глазами, темными и выразительными.

Вскоре занятия в школе наладились. Днем Лобанович занимался с младшими группами, а по вечерам готовил учеников старшей группы к предстоящим экзаменам. Он любил своих учеников и находил в работе учители высокое удовлетворение. Время от времени он наведывался к соседу Баранкевичу, и все чаще думал о Ядвисе.

Иногда Андрею казалось, что «результаты достигнуты незначительные и что вообще он неважный учитель». В один из таких моментов он решил наведаться к своему другу и наставнику Турсевичу, который учительствовал в тельшинской школе до него. Погостив у друга некоторое время, Андрей понял, что у него не хватит сил остаться в Тельшшине надолго, уж очень глухой это был край. Не удерживала Лобановича даже мысль о Ядвисе. Он уже мечтал о летних путешествиях по Белоруссии, Турсевич же подумывал о поступлении в учительский институт. Лобановичу не понравилось решение друга, он считал, что институт убивает в душе учителя все живое, еще оставшееся после семинарии, и делает из него «сухого кащея-чиновника».

Вернувшись в Тельшино, Лобанович навестил Ядвисю. Он понял, что девушка интересуется им. Андрей не был готов к женитьбе, «его манили неведомые просторы человеческой жизни, вольный, творческий труд», хотелось приобрести знания и найти большое, настоящее дело. Любовь представлялась ему преградой на пути, однако без Ядвиси жизнь утрачивала свою красоту. От бабки Марьи Лобанович узнал, что подловчий жестоко избивал свою первую жену и свел ее в могилу. Вторя жена и дочери тоже страдали от тяжелого нрава пана Баранкевича. Ядвися часто заходила к бабке Марье поделиться своими горестями, и сквозь тонкую перегородку прислушивалась к урокам Лобановича.

Вскоре «паненки» Баранкевичи уехали в гости, а Андрей, решил выбросит Ядвисю из головы и расширить рамки своей работы, «стать ближе к народу». Он попытался собирать крестьян и проводить с ними беседы, но из этого ничего не вышло. Тельшинцев не заинтересовали беседы Лобановича, поскольку тот не сумел найти к ним подход. Махнув рукой на свою затею, Андрей заскучал. Он выпивал с подловчим, слушал жалобы его жены и чувствовал, как погружается в тихое и теплое болото.

Возвращение Ядвиси обрадовало Андрея, но он по-прежнему не мог с ней объясниться — его останавливала толи робость, толи осторожность. Пришла весна, и Лобанович наконец намекнул Ядвисе, что та много для него значит. Решив, что Андрею можно доверять, девушка попросила его жениться на ее подруге — той необходимо было сметить фамилию. Услыхав эту странную просьбу, Лобанович решил, что девушка им не дорожит, и обиделся.

Лобановича тянуло в странствия. В письме к своему давнему другу Янке Тукале Лобанович сравнивал себя с мухой, попавшей под стеклянный колпак — «и свет вокруг видать, и возможность есть выбраться из этого колпака, но нет способности найти выход». Вскоре Андрей помирился с Ядвисей. Девушка любила забежать в квартирку учителя, когда того не было дома. Однажды Андрей поймал ее там и напросился на поцелуй. С тех пор ее имя звучало для него, как музыка.

После пасхи Лобанович узнал, что Ядвися куда-то уезжает. Андрей должен был отвезти своих старших учеников на экзамены и боялся, что не успеет попрощаться с девушкой. Экзамены прошли очень успешно, однако свою любимую Лобанович в Тельшине уже не застал. Куда и зачем уехала Ядвися, он так и не узнал. Теперь его здесь ничто не держала. Сдав школу сельскому старосте, Лобанович уехал.

Книга вторая. В глубине Полесья
Часть первая. В родных краях

Из Тельшина Лобанович уезжал с печалью и обидой в сердце. Лето он решил провести дома, в небольшом селе Микутичи у реки Неман. Поезд увозил Андрея все дальше от Полесья, и ему казалось, что он выздоравливает после затяжной болезни. Выйдя из поезда, Лобанович встретил семинарского друга и земляка Алеся Садовича. Дальше друзья решили пойти пешком. Садович тоже был недоволен первым годом работы. Его затянули карточные игры и выпивка — основные развлечения провинциальной «интеллигенции». Как и Лобанович, Садович хотел найти что-то новое, осмысленное в своей жизни.

По дороге друзья решили завернуть в местечко Панямонь, где учительствовал их приятель Широкий. Там они попали в компанию «панямонской интеллигенции», самых заядлых картежников городка. За ночь Андрей проиграл львиную долю своих сбережений, а Алесь остался с пустым кошельком. Покинув теплую компанию «по-английски», молодые учителя пешком добрались до дому.

Около Микутичей друзья расстались. Садович жил в самом селе, а семья Лобановича арендовала небольшой хутор на отшибе. Отец Андрея давно умер, и хозяйством заправлял дядя Мартин, тяжелым трудом добывая пропитание для матери Андрея, двух младших братьев и сестренки. Земля на хуторе была песчаная, неурожайная, арендная плата постоянно увеличивалась, и семья Лобановычей жила бедно. Андрею было стыдно, что он проиграл деньги вместо того, чтобы помочь семье. К счастью, у него еще оставалось жалование за три летних месяца, которое он еще не получил.

Поначалу Лобанович пытался влиться в семью, стать с ней единым целым, но мать и дядя считали его «ученым» и очень берегли, а брат с сестрой сторонились, как чужого. Забавлял Андрея только самый младший братишка Юзик. Так, в стороне от семьи, Андрей прожил все лето, читал, встречался с друзьями. Из Микутич вышло много учителей, и теперь они съезжались на летние каникулы. Андрей пытался помочь, подсказывал дяде Мартину, как повысить урожайность земли, но тот предпочитал вести дела по старинке. Именно в Микутичах Лобанович заметил разобщенность крестьян, их лень и нежелание учиться чему-то новому. Примером послужила гать, по которой давно уже трудно было ездить. Каждый житель села клял эту гать, но никому не пришло в голову собраться всем миром и выровнять ее. Предложившего это Лобановича подняли на смех.

В конце лета волостной писарь переслал Андрею почту, пришедшую на его тельшинский адрес, но письма от Ядвиси, на которое он так надеялся, там не было. Вскоре Лобанович получил назначение в выгоновскую школу. С Садовичем он встречался часто, и однажды застал у него еще одного друга, Янку Тукалу. Проведя год в глуши, Янка ударился в религию, и даже ездил на Валаам, но вскоре разочаровался. Теперь он мечтал попасть в одну школу с бывшим одноклассником, чтобы удержаться от очередной глупости. Сдружившись за лето, приятели решили не терять друг друга из виду, чаще переписываться, и заключили дружеский триумвират.

Села Выгоны, в школу которого был назначен Андрей, на карте не нашлось. Друзья сумели выяснить, что находится оно где-то под Пинском. Дядя Мартин отвез племянника на станцию, и в жизни Андрея началась новая глава.

Часть вторая. На новом месте

Еще в поезде Лобанович узнал, что Выгоны находятся всего в пяти верстах от Пинска. Никого из Выгонов он в Пинске не нашел, поэтому до школы Андрею пришлось добираться на извозчике. Школа стояла на большой площади, разделяющей две деревни — Выгоны и Высокое. Первым, кого Андрей встретил на новом месте, оказался дьяк Амос Адамович Ботяновский, неряшливый человек с неестественно вывернутыми от артрита суставами рук. Он сразу заявил, что Лобанович должен организовать хор при местной церкви, ибо таково желание отца Николая. Андрею такое заявление не понравилось, к церковным песнопениям он склонности не имел, да и Ботяновский вызвал в нем антипатию.

Школа была закрыта, и Лобановичу пришлось идти в местную канцелярию, где писарь сообщил ему, что квартира для учителя еще не совсем готова. Еще Андрей узнал о школьной сторожихе, которую соблазнил и бросил предыдущий учитель. Женщина осталась в интересном положении и очень боялась, что новый учитель ее выгонит. Три дня Лобанович прожил в доме холостого и гостеприимного писаря окруженный вниманием волостного старшины Захара Лемеша, церковного старосты Рыгора Крещика и сельского старосты Бабича.

Лобанович остался доволен и аккуратным зданием школы, и своей квартирой, просторной и отремонтированной. Сторожиха Ганна оказалась исключительно уродливой женщиной, нос у которой почти полностью отсутствовал. Кроме будущего ребенка, у нее была маленькая дочь, прижитая от мужа-алкоголика. Андрей не понимал, как прежний учитель покусился на такую «красотку», и решил, что тут дело не обошлось без насилия. Он оставил Ганну жить при школе, за что та стала преданно ему служить. Обосновавшись в школе, Лобанович навестил отца Николая, который оказался довольно приятным человеком.

Выгоновские девочки тоже в школу не ходили. Матери не пускали их учиться, веря, что от учебы портиться здоровье. Ученики помогли Андрею прижиться на новом месте, благо опыт у молодого учителя уже был. На этот раз он не ограничился только уроками. Лобанович познакомился с Аксеном Калем, крестьянином из Высокого. Этот умный человек лет тридцати не умел читать и писать, однако из-за тяги к справедливости местное начальство считало его человеком опасным. Уже несколько лет группа крестьян во главе с Аксеном пыталась отсудить у помещика Скирмунта рыбные речные заводи. Для этого Калю нужна была грамота, и Андрей взялся его обучить.

Мировоззрение Андрея полностью изменилось, когда он нашел на крыльце школы маленькую книжечку, в которой развенчивалась неприкосновенная персона царя и «раскрывалась действительная роль политических организаций, на чьих знаменах была написана безжалостная, беспощадная борьба с царизмом». Вскоре Андрей решился заговорить об этом с Калем.

Дьячку Ботяновскому новый учитель не нравился. Он считал Андрея демократом и смутьяном и частенько подглядывал за ним, притаившись под окном его квартиры. Дьяк пытался разведать что-нибудь у Ганнны, но та стойко охраняла покой своего благодетеля. Вскоре Лобановича посетила нежданная гостья — учительница Ольга Викторовна Андросова, назначенная в соседнее село. Она ехала в свою школу и решила остановиться у выгоновского учителя. В лице Ольги Андрей нашел единомышленницу. Она тоже читала запрещенную литературу и не хотела забивать головы детишек «казенной трухой». Подглядев, что у Андрея ночевала незнакомая девица, Ботяновский разнес эту весть по всему селу, надеясь подорвать репутацию учителя. Дьяк не слышал, о чем говорили молодые люди, а остальные заподозрили в этой встрече обычную любовную интрижку.

Мысли, разбуженные брошюркой, не давали Лобановичу покоя. В газетах сообщалось о забастовках городских рабочих, и теперь «эти события рисовались Лобановичу в ином свете». Андрей остро ощущал двойственность своего положения. Учитель должен был внушать детям идеи, направленные на укрепление существующего строя. Он решил обходить все идеологические понятия, ограничиваясь на уроках только чистыми знаниями. Некоторой «отдушиной» для Андрея был Каль. Лобанович осмелился заговорить с ним о политике и разрушил его веру в царя-защитника. Вскоре к Аксену присоединились еще двое крестьян — отец и сын Безручки. Андрей читал им прокламации, которые время от времени попадали в руки крестьян.

Некоторое время спустя Лобанович навестил Ольгу Викторовну. Она собиралась отправиться в Пинск, чтобы через знакомых связаться с подпольной организацией, подкинувшей Андрею нелегальную книжечку. У Ольги Лобанович разжился новой порцией запрещенной литературы.

В Высоком появился новый писарь Матей Дулеба, ранее работавший учителем. Он сразу свел дружбу с Лобановичем, старшиной, обоими старостами, и взялся за организацию церковного хора. Вскоре писарь сообщил Андрею, что о его вечерних беседах с крестьянами уже ходят слухи, и настоятельно посоветовал принять участие в создании церковного хора — это должно было отвести все подозрения. Он симпатизировал учителю и просил бросить «эту темную работу», зная, что она может завести в тюрьму. Андрей остановиться уже не мог, однако за хор все же принялся.

В январе 1904 года началась война с Японией, причины которой были непонятны «широким кругам сельского населения». Было объявлено, что японцы без предупреждения напали на российскую эскадру. Лобанович верил, что «Япония в этой войне будет побита» и внимательно следил за развитием событий. Вскоре в газетах начали писать «о преступлениях, совершаемых разными царскими сатрапами в армии, о воровстве и на фронте и в тылу, о тяжелом материальном положении солдат, о полной неподготовленности государства к войне».

Позорные поражения царской армии привели к унизительному для Российской империи Портсмутскому мирному договору 1905 года. Лобанович, проживший в Выгонах уже два года, чувствовал в народе ожидание чего-то большого и важного. Он был разочарован и раздосадован поражением России в русско-японской войне, и очень удивился, узнав, что Ольга рада этому поражению. Она считала, что ненужная война нанесла сильный удар по самодержавию. Андросова уже успела войти в подпольную организацию и пообещала познакомить Андрея со своими новыми товарищами.

Поначалу Андрею было страшновато, но потом он успокоился и свыкся с мыслью об опасности и возможности тюремного заключения. Вскоре Ольга отвела его на собрание подпольной ячейки, состоявшей, в основном, из эсеров и народовольцев. Домой Лобанович вернулся, нагруженный нелегальной литературой.

Вскоре по России прокатился «грозный вал крестьянских восстаний». Не обошло это поветрие и Высокое. Аксен нашел план, на котором спорные заливы значились на крестьянских землях. Каль собрался писать жалобу царю, но Лобанович убедил его, что это бесполезно — царь всегда примет сторону дворянина, а не крестьянина. Тогда Аксен собрал крестьянский сход. Крестьяне хотели поднять восстание и сжечь имение Скирмунта, но Андрей убедил их написать помещику петицию с угрозами и требованием вернуть заливы. Получив сей возмутительный документ, пан Скирмунт поехал в Пинск и поднял на ноги начальство.

Через несколько дней в стране началась «гигантская всеобщая забастовка», поскольку «уступки, сделанные царем, не удовлетворили восставший народ». Все затихло, по железной дороге перестали ходить поезда, и у Лобановича возникла надежда на победу революции. Однако забастовка была жестоко подавлена. Андрей начал замечать, что кроме Ботяновского за ним следят полицейские и люди пана Скирмунта — это помещик дал ход крестьянской петиции. Не дождавшись ответа, крестьяне начали самовольно пользоваться затонами. В первый же день их работу прервал взвод казаков, а пристав провел обыск в квартире Лобановича. Аксен молотил на гумне, когда услышал шум. Не бросая цепа, он подошел к оцепленной казаками территории, и, рассвирепев, приложил это мужицкое орудие к «деликатной фигуре» казацкого офицера. Поймать Аксена так и не смогли.

Арестованного учителя и крестьян, которых под конвоем вели в Пинск, радостно провожал дьяк Ботяновский.

Книга третья. На росстанях
Часть первая. Верхань

Выпутаться из неприятного дела, грозившего каторгой, Лобановичу помогла составленная им петиция. Начальство решило, что этим документом учитель спас от разорения поместье пана Скирмунта. Андрея опустили, ограничившись переводом в школу на противоположном краю Белоруссии. Так Андрей попал в село Верхань. На этот раз он делил свои обязанности с еще одним учителем, Иваном Антипиком. Он занимался с младшими группами, а Лобановичу достались старшие.

Андрею не впервой было приживаться на новом месте. В этом ему помогла сторожиха, «круглая бобылка» бабка Параска. Она полюбила Андрея и за строгий образ жизни называла его про себя «монашком». В отличие от Полесских школ, треть учеников Лобановича составляли девочки, что учителя очень радовало. Начать занятия сразу после приезда Андрею помешала сильная метель, но вскоре после нее уроки пошли полным ходом. Выделив из старших учеников четырнадцать самых сильных, Лобанович начал готовить их к экзаменам.

Наведался он и к местному писарю Василию Мироновичу Василькевичу. Тот любил выпить и очень ревновал свою жену, красивую и яркую женщину, поэтому незнакомого молодого учителя встретил неприветливо. Такая встреча «еще уменьшила в учителе охоту к дальнейшим визитам», тем более что развлечения сельской интеллигенции он не жаловал. Священника, однако, Лобанович обойти визитом не мог, ведь в семье отца Владимира Малевича его давно ждали. В доме священника, напоминавшем помещичью усадьбу, царили свои порядки. Батюшка был не в ладах с супругой, похожей на копну сена, и сожительствовал с молодой и ладной экономкой. Сам дебелый и бородатый отец Владимир любил выпить, и богослужения обычно справлял «под мухой».

Все свое время Лобанович отдавал школе, стараясь выйти за рамки школьной программы и «побудить пытливый ум своих воспитанников». Среди девочек самой способной оказалась Лида Муравская, дочь вдовы, крещеной еврейки, жившей на хуторе у Верхани. Лида была красивой девочкой, на нее засматривались не только одноклассники, но и сам учитель.

Налаженный ритм уроков вскоре нарушил Иван Антипик. Он решил присвататься к дочери экономки, жившей в усадьбе пана Вансовского, но оказалось, что на нее уже положил глаз здешний становой пристав. Он озлился на Антипика и собрался приписать ему «некоторую долю крамолы». Лобанович предложил коллеге отправить самому себе телеграмму с извещением о болезни отца, и под этим предлогом на время исчезнуть с глаз пристава. После отъезда Антипика Андрею пришлось вести уроки и в младших классах.

Весной 1906 года в России была создана первая Государственная дума, составленная из кадетов, помещиков и либеральной буржуазии. Большевики выборы в думу бойкотировали. Лобанович возлагал на нее большие надежды, считая, что дума ограничит власть императора. Василькевичу затея с думой не нравилась. То, что он был против кадетской партии, давало Лобановичу повод иногда подшутить над писарем. После Пасхи Андрей «получил от инспектора народных училищ предписание — представить свидетельство от священника местной церкви о том, что учитель исповедовался и причащался «святых тайн»». Батюшка охотно выдал эту бумагу, а Лобанович догадался, что такую «свинью» ему подложил писарь, отомстив за злые шутки. Вскоре дума была распущена, чему Василевич несказанно обрадовался.

На экзаменах председатель комиссии счел подготовку учеников Лобановича совершенной. На каникулы Лобанович остался в Верхани. Как-то раз Антипик познакомил Андрея с вдовой Антониной Михайловной Муравской, после чего учитель стал часто появляться на хуторе. Он взялся подготовить Лиду к поступлению в учительскую семинарию.

Примерно в это время Лобанович начал подумывать о создании организации сельских учителей. О своей идее он в иносказательных выражениях написал Садовичу. Из ответного письма Андрей узнал, что у Садовича живет Янка Тукала и еще несколько друзей по семинарии. На начало июня он назначал коллективную маевку и приглашал Лобановича. Тем временем Лида все больше нравилась Андрею, да и девочка тянулась к учителю. Однажды Лобанович поцеловал ее, в чем после сильно раскаялся, и решил, что этого больше не повторится.

Вскоре к Андрею приехал погостить старый друг Турсевич. Он собирался поступать в учительский университет и усердно готовился к экзаменам. Лобановичу не нравилось, что его лучший друг избрал «путь чиновника от просвещения», а Турсевич не поддерживал бунтарских настроений Андрея. Эта встреча показала, что пути друзей расходятся.

Через некоторое время Лобанович отправился на «маевку» в Микутичи. На станции Столбуны его встретила большая компания молодых учителей. Проведя ночь в квартире Садовича, молодые люди собрались в укромном месте на берегу Немана и постановили учредить революционный учительский союз. Вечером снова собрались у Садовича и написали протокол учительского собрания и постановление, в котором описывалась будущая революционная деятельность учительского союза. Почти все учителя разошлись, когда в квартиру ворвался панямонский урядник и схватил со стола подписанный протокол. Возле школы начала собираться толпа крестьян, готовых защитить молодежь. Испугавшись толпы, урядник ретировался, никого не арестовав.

Теперь никто из подписавших протокол учителей не мог быть спокоен ни за свое место, ни за свою свободу. Главные зачинщики — Садович и Янковец — решили собрать последние деньги и податься в Америку. Лобанович же с тяжелым сердцем вернулся в Верхань. Он рассказал обо всем Турсевичу. Тот решил, что во всех бедах Лобанович виноват сам, испугался за себя, и вскоре уехал. Некоторое время спустя Андрей, к радости писаря, получил пакет с постановлением о своем увольнении.

У отца Владимира, который уже знал об увольнении учителя, Лобанович встретил начальника боевой эсеровской дружины, которого священник прятал от властей. Тот посоветовал Андрею связаться с партией революционеров. Став ее членом, бывший учитель получит и помощь, и работу. Андрей впервые задумался, какую же партию ему выбрать.

Перед отъездом Лобанович зашел попрощаться с Лидой, но та встретила его холодно. Девочка решила не поступать в семинарию, а стать телеграфисткой. Бездомный и безработный Лобанович был ей не нужен. Плакала по Андрею только бабка Параска.

Часть вторая. На перепутье

Погостив немного в Микутичах, Лобанович нашел приют у старшего брата Владимира, служившего в лесничестве Радзивилла. На месте почерневшей и покосившейся усадьбы лесника когда-то была смолокурня, поэтому ее до сих пор называли «Смолярня». Располагалась она недалеко от местечка Столбуны, куда Андрей время от времени ходил получать почту. Именно там он однажды и встретил Янку Тукалу. Он предупредил Лобановича, что за всеми уволенными учителями ведется слежка. Это он узнал от дочери панямонского пристава Аксаны, которая ему симпатизировала и сочувствовала их делу. Сам Янка тоже остался без работы. Он надеялся найти работу по специальности в местной еврейской общине, члены которой ему сочувствовали. Пока же Тукала стал частым гостем в Смолярне.

Теперь друзья держали ухо востро и прятали всю запрещенную литературу в глухом лесу под трухлявым бревном. Они считали, что допроса им не избежать, и тщательно к нему готовились. Друзья сочинили версию, по которой группа учителей придумала и подписала протокол, будучи в сильном подпитии, и постоянно проводил репетиции, в которых один друг играл роль арестованного, а другой — следователя.

Вскоре крестьяне из окрестных деревень узнали, что в Смолярне живет учитель, и попросили Владимира «переговорить с братом, не возьмется ли он учить их хлопцев». Так в усадьбе лесника образовалась кустарная школа, давшая Лобановичу возможность заработать на жизнь. Андрей и Янка часто обсуждали, какая политическая партия лучше, но никак не могли решить, к кому примкнуть — к эсерам, кадетам или социалистам.

Однажды Лобанович получил письмо от Лиды. Девочка сообщала, что в городскую женскую школу она не поступила, так как сказала заведующей, что к экзаменам ее готовил верханский учитель. Теперь Лида собирается идти на курсы телеграфисток. Лобановичу было горько читать это письмо. Он понял, «что дороги их не сойдутся».

Некоторое время спустя Янка принес Андрею листовку, написанную учителями Минской губернии. Они протестовали против незаконного увольнения группы своих коллег, и собирались бойкотировать освободившиеся должности. Заголовок листовки был написан от руки.

Вскоре Янка принес еще одну весть: «в Минске назначалось конспиративное собрание представителей разных революционных подпольных организаций», куда приглашались и уволенные учителя. Послушав представителей разных политических течений, друзья еще больше запутались. На собрании Лобанович познакомился с Никитой Андреевичем Власюком, одним из создателей первой белорусской газеты. Он пригласил Андрея работать в газете.

Всю зиму Лобанович провел в Смолярне, изредка выбираясь с Янкой в окрестные местечки. Побывали они и в Панямони, в гостях у Тараса Ивановича Широкого, от которого узнали, что полиции о собрании учителей донес волостной старшина. Весной Лобанович договорился с учителем столбуновской школы, и тот на экзаменах представил учеников Андрея, как своих.

Весной Лобанович перебрался в Микутичи, куда вскоре прибыл Янка и остальные уволенные учителя. Друзья сообщили им о придуманной для допроса версии, и учителя целиком приняли этот метод защиты. В начале лета Андрей получил от Власюка письмо с приглашением на работу и расплывчатым обещанием учебы в Краковском университете. В виленской редакции газеты Лобановичу отвели каморку с продавленной, похожей на корыто койкой. Дохода газета почти не приносила, поэтому работал Андрей за еду. Оказалось, что Власюк числился редактором, а основателями газеты были прозападно настроенные братья Лисовские. Вскоре выяснилось, что учеба в Кракове была пустой приманкой, которая «забрасывалась» всем работникам газеты. Чтобы прокормиться, Лобанович нашел место репетитора в семье обер-кондуктора железной дороги.

Вскоре «виленскому благополучию» Лобановича пришел конец. Однажды ночью в редакцию явился пристав и велел Андрею покинуть Вильну в трехдневный срок. Для своего спасения Лобанович решил использовать главную газету города «Виленский вестник». Он написал рассказ, отнес его в газету, а взамен получил корреспондентский билет. Эта небольшая победа Лобановича, однако, не спасла. Братья Лисовские помочь Андрею не могли, они лишь дали ему рекомендательное письмо к адвокату Семипалову.

Остановившись у минского приятеля, Лобанович отправился к адвокату, но того не было дома. Приятель показал ему статью в «Минском голосе», в которой «участники учительского собрания в Микутичах шельмовались на все лады». Андрей отправился в редакцию, и, представившись корреспондентом «Виленского вестника», рассказал свою версию случившегося. Кончилось все тем, что в «Минском голосе» опубликовали статью Андрея и опровержением за подписью Кудесник.

Остаток лета Андрей и Янка провели «на просторном гумне дяди Мартина», помогая по хозяйству. В августе на хутор явился новый панямонский урядник и вручил Лобановичу пакет с предписанием явиться в Минск для дачи показаний. Вскоре Янку вызвал к себе его дядька, пообещав неплохой заработок, а Андрей отправился в Минск. Допрос прошел странно: ротмистр дал Лобановичу лист бумаги и велел подробно изложить свою версию событий, после чего произнес загадочную фразу «Ваш почерк сыграет роль в вашей жизни», и отпустил Андрея.

Вернувшись домой, Андрей получил письмо от Янки. Тот напоминал о листовке учителей Минской губернии. Только сейчас Лобанович понял, зачем был нужен тот допрос: таким образом у Андрея взяли образец подчерка, чтобы обвинить его в написании этого воззвания. Вскоре статья Кудесника подействовала: Виленская судебная палата постановила освободить от суда всех учителей, подписавших протокол, за исключением Лобановича. Его вместе с Владимиром Лявоником и Сымоном Тургаем отдавали под суд по «каторжной» статье. Тургая Андрей не знал.

Получив судебную повестку, Лобанович отправился в Минск и заручился помощью адвоката Семипалова. Тот раздобыл независимого эксперта, который доказал, что почерк Андрея отличается от почерка неизвестного, написавшего листовку. Это, однако, не помогло — Андрей был неугоден властям. По грубо сфабрикованному делу трое подсудимых получили три года крепости.

Сначала Лобановича поместили в общую камеру, переполненную арестантами всех возрастов, как политическими, так и уголовными. Через несколько недель его перевели в помещение, отведенное для осужденных «в крепость». К этому времени Андрей изучил тюремные правила и свыкся с ними. За три года через камеру Лобановича прошло множество людей. Особенно запомнился Андрею молчаливый питерский рабочий Александр Голубович, большевик по убеждениям. Все три года Лобановича навещали родные. Однажды в тюрьму пришла Лида, превратившаяся в очень красивую девушку. Она выходила замуж за помощника начальника станции, но была не рада этому, и словно хотела, чтобы Андрей ее остановил. Но тот ничего не сказал. Не навестил Лобановичаа лишь Янка Тукала. Андрей не верил, что закадычный друг мог пропасть без следа, и после освобождения собирался его разыскать.

Срок заключения окончился. Голубович оказал большое влияние на Лобановича. Советы питерского рабочего стали основой его жизни и деятельности в «дальнейших странствиях по новым дорогам».

Вариант 2

В первой книге «В Полесской глуши» Андрей Петрович Лобанович после получения педагогического образования отправлен по распределению в деревню Тельшино. В школе сторожиха баба Марья рассказала молодому учителю обо всех незамужних девушках. Его коллега Соханюк познакомил с местным отцом Кириллом и писарем. По просьбе священнослужителя Андрей, помимо своих предметов, начал преподавать и закон божий.

Молодому учителю понравилась шестнадцатилетняя дочь подловчего Ядвися Баранкевич. Днем он проводил уроки для младших групп, а вечером подготавливал старших к экзаменам. Не замечая положительных результатов от своих стараний, Андрей встретился со своим другом и предшественником в тельшинской школе Турсевичем. После встречи он понял, что даже чувства к Ядвисе не удержат его в глуши, у него возникло желание путешествовать. От бабы Марьи Андрей узнал, что девушка страдает от тирании своего отца. Весной молодой учитель намекнул Ядвисе о своих чувствах, а она попросила выручить ее подругу, взяв ее в жены для смены фамилии. Андрей обиделся, но вскоре помирился с девушкой. Андрей сопровождал своих детей на экзамен, поэтому не успел проститься с Ядвисей, которая куда-то уехала, и также покинул деревню.

Во второй книге «В глубине Полесья» Лобанович по дороге домой встречает семинарских друзей и проигрывает в карты большую часть своих денег. Его семья арендовала хутор и сильно бедствовала. В Микутичах Андрей провел все лето, безуспешно пытаясь найти общий язык с родственниками и крестьянами. Его назначили педагогом в село Выгоны под Пинском. Там Андрей познакомился с крестьянином Калем, который боролся с местным помещиком. Молодого учителя заинтересовала найденная книжка о борьбе с царизмом, идеи которой он обсуждал с учительницей Ольгой Андросовой. Не зная об их общих интересах, местные жители приняли их за любовников. Вокруг Андрея объединилось уже несколько единомышленников о политике. Ольга стала участницей подпольной организации борцов из самодержавием и познакомила с ними Лобановича. После крестьянского восстания за учителем начали следить полицейские, а вскоре арестовали.

В третей книге «На росстанях» Лобановичу удается избежать каторги, но его переводят в село Верхань. Учитель преподавал в старших группах, где было много девочек. Одна из них, Лида Муравская, ему приглянулась, поэтому он после завершения учебы стал готовить девушку к вступительным экзаменам в учительскую семинарию. Летом Андрей поехал в Микутичи, где состоялось тайное собрание молодых педагогов, которые объединились в революционный учительский союз. Вскоре Лобанович был уволен и вступил в партию революционеров. Перед отъездом из Вархани он пришел попрощаться с Лидой, но ее не интересовал безработный и бедный учитель. Переехав к своему брату в лесничество Радзивилла, он узнал от друга, что за всеми участниками учительского союза ведется слежка, поэтому все были очень осторожны и ожидали допросов. Тем временем Андрей начал учить грамоте местных крестьян. Через некоторое время Лобанович стал работать в виленской редакции газеты, а дополнительные деньги зарабатывать с помощью репетиторства, но пристав вынудил его покинуть город.

Из Микутич его вызвали в Минск на допрос, где был взят его образец почерка. Виленская судебная палата приговорила Андрея к трем годам ареста.


1 Звезда2 Звезды3 Звезды4 Звезды5 Звезд (2 оценок, среднее: 3,00 из 5)


Сочинение по литературе на тему: Краткое содержание На росстанях Колас


Краткое содержание На росстанях Колас