«Одержимый» высоким чувством любви (образ Желткова в рассказе А. И. Куприна «Гранатовый браслет»)

…Да, я предвижу страдание, кровь и смерть. И думаю, что трудно расстаться телу с душой, но, Прекрасная, хвала тебе, страстная хвала и тихая любовь. «Да святится имя Твое»…
…В предсмертный печальный час я молюсь только тебе. Жизнь могла бы быть прекрасной и для меня. Не ропщи, бедное сердце, не ропщи. В душе я призываю смерть, но в сердце полон хвалы тебе: «Да святится имя Твое»…
А. Куприн
В XX веке, в эпоху катаклизмов, в период политической и социальной нестабильности, когда начинало формироваться новое отношение к общечеловеческим ценностям, любовь часто становилась единственной нравственной категорией, уцелевшей в рушащемся и погибающем мире. Тема любви стала центральной в творчестве многих писателей начала века. Стала она одной из центральных тем и в творчестве А. И. Куприна. Любовь в его произведениях всегда бескорыстная, самоотверженная, ее не касаются «никакие жизненные удобства, расчеты и компромиссы». Но эта любовь всегда трагична, заведомо обречена на страдания. Герои уходят из жизни. Но их чувства сильнее смерти. Их чувства не умирают. Не потому ли так надолго остаются в памяти образы «Олеси», «Поединка», «Суламифи», «Гранатового браслета»?
В повести «Суламифь» (1908), написанной по мотивам библейской Песни Песней, представлен идеал любви по Куприну. Он описывает такую «нежную и пламенную, преданную и прекрасную любовь, которая одна дороже богатства, славы и мудрости, которая дороже самой жизни, потому что даже жизнью она не дорожит и не боится смерти». Рассказ «Гранатовый браслет» (1911) призван был доказать, что подобная любовь существует и в современном мире, и опровергнуть мнение, которое в произведении высказал генерал Аносов, дедушка главной героини: «…любовь у людей приняла… пошлые формы и снизошла просто до какого-то житейского удобства, до маленького развлечения». И виноваты в этом мужчины, «в двадцать лет пресыщенные, с цыплячьими телами и заячьими душами, неспособные к сильным желаниям, к героическим поступкам, к нежности и обожанию перед любовью…»
Куприн представил историю, которую окружающие воспринимают как анекдот о влюбившемся телеграфисте, как трогательную и возвышенную Песнь Песней о настоящей любви.
Герой рассказа — Желтков Г. С. пан Ежий — чиновник контрольной палаты, молодой человек приятной наружности, «лет около тридцати, тридцати пяти». Он «высок ростом, худощав, с длинными пушистыми, мягкими волосами», «очень бледный, с нежным девичьим лицом, с голубыми глазами и упрямым детским подбородком с ямочкой посредине». Мы узнаем, что Желтков музыкален и наделен чувством прекрасного. Духовный облик героя раскрывается в его письмах к княгине Вере Николаевне Шеиной, в разговоре с ее мужем накануне самоубийства, но наиболее полно характеризуют его «семь лет безнадежной и вежливой любви».
Вера Николаевна Шеина, в которую влюблен герой, привлекает своей «аристократической» красотой, унаследованной от матери, «своей высокой гибкой фигурой, нежным, но холодным и гордым лицом, прекрасными, хотя довольно большими руками и той очаровательной покатостью плеч, какую можно видеть на старинных миниатюрах». Желтков считает ее необыкновенной, утонченной и музыкальной. Он «начал преследовать ее своею любовью» еще за два года до замужества. Впервые увидев княгиню в цирке в ложе, он сказал себе: «я ее люблю потому, что на свете нет ничего похожего на нее, нет ничего лучше, нет ни зверя, ни растения, ни звезды, ни. человека прекраснее… и нежнее». Он признается, что с тех пор его «не интересует в жизни ничто: ни политика, ни наука, ни философия, ни забота о будущем счастье людей». Для Желткова в Вере Николаевне «как будто воплотилась вся красота земли». Не случайно он постоянно говорит о Боге: «Богу было угодно послать мне, как громадное счастье, любовь к Вам», «любовь, которою Богу было угодно за что-то меня вознаградить».
Сначала письма Желткова к княгине Вере носили «вульгарный и курьезно пылкий» характер, «хотя и были вполне целомудренны». Но со временем он стал раскрывать свои чувства более сдержанно и деликатно: «Я краснею при воспоминании о моей дерзости семь лет тому назад, когда Вам, барышне, я осмеливался писать глупые и дикие письма… Теперь во мне осталось только благоговение, вечное преклонение и рабская преданность». «Для меня вся жизнь заключается только в Вас», — пишет Желтков Вере Николаевне, В этой жизни для него дорог каждый миг, когда он видит княгиню или с волнением наблюдает за ней на балу или в театре. Уходя из жизни, он сжигает все самое дорогое его сердцу: платок Веры, который она забыла на балу в Благородном собрании, ее записку с просьбой «не утруждать ее больше своими любовными излияниями», программу художественной выставки, которую княгиня держала в руке, а потом забыла на стуле при выходе.
. Прекрасно зная о неразделенности своих чувств, Желтков надеется и «даже уверен», что когда-нибудь Вера Николаевна вспомнит его. Она же, сама о том не подозревая, больно ранит его, подталкивает к самоубийству, произнося в телефонном разговоре фразу: «Ах, если бы вы знали, как мне надоела вся эта история. Пожалуйста, прекратите ее как можно скорее». Тем не менее, в прощальном письме герой «от глубины души» благодарит Веру Николаевну за то, что она была его «единственной радостью в жизни, единственным утешением». Он желает ей счастья и чтобы «ничто временное и житейское не тревожило» ее «прекрасную душу».
Желтков — избранный. Его любовь «бескорыстная, самоотверженная, не ждущая награды…». Та, про которую сказано — «сильна, как смерть»… такая любовь, «для которой совершить любой подвиг, отдать жизнь, пойти на мучение — вовсе не труд, а одна радость…». По его собственным словам, эта любовь послана ему Богом. Он любит, и его чувство «заключает в себе весь смысл жизни — всю вселенную!». Каждая женщина в глубине своего сердца мечтает о такой любви — «святой, чистой, вечной… неземной», «единой, всепрощающей, на все готовой».
И Вера Николаевна также избранная, ведь это ее жизненный путь «пересекла» настоящая, «скромная и самоотверженная» истинная любовь. И если «почти каждая женщина способна в любви на самый высокий героизм», то мужчины в современном мире, к сожалению, обнищали духом и телом; Но Желтков не таков. Сцена свидания раскрывает многие стороны характера этого человека. Сначала он теряется («вскочил, подбежал к окну, теребя волосы»), признается, что сейчас «настала самая тяжелая минута» в его жизни, и весь его облик свидетельствует о непередаваемой душевной муке: с Шеиным и Тугановским он говорит «одними челюстями», а губы его «белые… как у мертвого». Но самообладание быстро возвращается к нему, Желтков снова обретает дар речи и способность здраво рассуждать. Как человек тонко чувствующий и умеющий разбираться в людях, он сразу дал отпор Николаю Николаевичу, перестал обращать внимание на его глупые угрозы, в Василии же Львовиче он угадал человека умного, понимающего, способного выслушать его признание. Во время этой встречи, когда состоялся непростой разговор с мужем и братом любимой и Желткову был возвращен его подарок — чудесный гранатовый браслет, семейная реликвия, которую он называет «скромным верноподданническим подношением», герой продемонстрировал сильную волю.
После звонка Вере Николаевне он решил, что у него есть только один выход — уйти из жизни, чтобы более не причинять неудобств любимой. Этот шаг был единственно возможным, ведь вся жизнь его была сосредоточена вокруг любимой, а теперь ему отказано даже в последней малости: остаться в городе, «чтобы хотя изредка ее видеть, конечно, не показываясь ей на глаза». Желтков понимает, что жизнь вдали от Веры Николаевны не принесет избавления от «сладкого бреда», ведь где бы он ни был, сердце его останется у ног любимой, «каждое мгновение дня» будет заполнено Ею, мыслью о Ней, мечтами о Ней. Приняв это нелегкое решение, Желтков находит в себе силы объясниться. Его волнение выдают поведение («он перестал держать себя джентльменом») и речь, которая становится деловитой, категоричной и жесткой. «Вот и все, — произнес, надменно улыбаясь Желтков. — Вы обо мне более не услышите и, конечно, больше никогда меня не увидите… Кажется, я сделал все, что мог?»
Прощание с Верой Николаевной для героя — прощание с жизнью. Не случайно княгиня Вера, наклонившись над умершим положить розу, замечает, что в его закрытых глазах сокрыта «глубокая важность», а губы улыбаются «блаженно и безмятежно, как будто бы он перед расставаньем с жизнью узнал какую-то глубокую и сладкую тайну, разрешившую всю человеческую его жизнь». Последние слова Желткова — слова благодарности за то, что княгиня была его «единственной радостью в жизни, единственным утешением, единой мыслью», пожелание счастья любимой и надежда, что она выполнит его последнюю просьбу: исполнит сонату D-dur № 2, ор. 2.
Все вышесказанное убеждает нас, что образ Желткова, выписанный Куприным с таким благородством и просветленной любовью, образ не «маленького», жалкого, побежденного любовью, нищего духом человека. Нет, уходя из жизни, Желтков остается сильным и самоотверженно любящим. Он оставляет за собой право выбора, защищает свое человеческое достоинство. Даже муж Веры Николаевны понял, как глубоко было чувство этого человека, и с уважением отнесся к нему: «Я скажу, что он любил тебя, а вовсе не был сумасшедшим, — сообщает Шеин после встречи с Желтковым. — Я не сводил с него глаз и видел каждое движение, каждое изменение его лица. И для него не существовало жизни без тебя. Мне казалось, что я присутствую при громадном страдании, от которого люди умирают».
Незаметный чиновник, «маленький человек» со смешной фамилией Желтков совершил подвиг самопожертвования во имя счастья и спокойствия любимой женщины. Да, он был одержим, но одержим высоким чувством. Это была «не болезнь, не маниакальная идея». Это была любовь — великая и поэтическая, наполняющая жизнь смыслом и содержанием, сберегающая человека и само человечество от нравственного вырождения. Любовь, на которую способны только избранные. Любовь, «о которой мечтает каждая женщина… любовь, которая повторяется только один раз в тысячу лет»…