Петербургский текст русской живописи

Первый портрет Петербурга был сделан, когда городу исполнился всего год. Автор этой гравюры — Питер Пикарт. Петропавловская крепость и заросший лесом Березовый или Городовой остров (нынешняя Петроградская сторона) с его строениями отделены от первого плана такой широкой рекой, что видны где-то на самом краю земли. Огромный едва обозримый простор Невы, текущей вровень с берегами, явно господствует над всем. Суши нет, она образует лишь тонкую раму для воды.
Парадные портреты юного Петербурга показывали его непременно с реки. Например, работы талантливого художника и гравера — А. Ф. Зубова. Здесь река образует с городом уже более или менее единое целое. На панораме виден уже большой город, занимающий берега Невы на протяжении шести с лишним верст. И кроме того здесь представлена сложная комбинация разных отрезков невских берегов.
Город строится, растет, и русские и иностранные художники рисуют не просто огромные панорамы, и даже не общие виды, а части архитектурных сооружений, создают «монографии» отдельных уголков Петербурга. Все большие права в гравюре получает стефаж — изображение фигур на фоне архитектурного пейзажа. Среди «певцов Петербурга» резко выделялся своим искусством С. Ф. Галактионов. В его работах счастливо сочетались точный рисовальщик, безукоризненный гравер и не менее талантливый литограф. Далее художников начинают привлекать не только центральные улицы, но и окраины города, жанровые сцены, народные праздники.
Первенство получает литография. В литографии тех лет, посвященных столице, всегда присутствует человек, и уже не как статичная фигура, передающая масштаб изображения или «оживляющая» строгость архитектурных форм, а как едва ли не главный персонаж. Отметим работы Г. Беггрова, П. Сверчкова, Ф. Баганц, А. О. Орловского, о литографиях которых поэт П. А. Вяземский с восторгом писал:
Русь былую, удалую
Ты потомству передашь,
Ты схватил ее живую
Под народный карандаш.
В 60-х гг. прошлого века в петербургской теме наметился определенный спад. Виды города все реже привлекают внимание художников — и живописцев, и графиков. Одна из причин была в появлении фотографии, с которой кисть и резец не могли соперничать в точности передачи архитектурных деталей. Но главное заключалось в том что, с одной стороны, казалось уже невозможным найти свою точку зрения на хорошо знакомые всем ансамбли, а с другой, — новая архитектура, пренебрегавшая художественными традициями и ставившая во главу угла «доходность», не могла заинтересовать глаз художника.
Большую роль в реабилитации Петербурга в живописи сыграла культурно-просветительная и художественная деятельность группы «Мир искусства».
Самые известные из художников-мирискусников — это А. П. Остроумова-Лебедева, А. Н. Бенуа, М. В. Добужинский.
В предисловии к литографиям А. П. Остроумовой-Лебедевой, А. Н. Бенуа писал: «Петербургу особенно посчастливилось на литографии. Если бы все остальные его изображения — в картинах, акварелях, гравюрах и фотографиях — погибли и остались бы одни литографические виды Петербурга, то и тогда можно было бы вполне судить о нем, и не только о красоте и значительности его памятников или об особенном характере его широких проспектов и каналов, но и о самой душе этого, выросшего из болота, призрачного и монументального, «казенного» и поэтического города. Анна Петровна Остроумова-Лебедева взялась за литографический карандаш для того, чтобы в сюите из нескольких листьев, связанных между собой общностью настроения, начертать лик Петербурга таким, каким он ей представляется и каким она его любит» (А. Н. Бенуа, С.10).
А. П. Остроумова-Лебедева возродила русскую гравюру на дереве. Первые же ее работы произвели истинный переворот и в изобразительной теме Петербурга. Четкие, оригинальные по выбору точки зрения, построенные на крупных красочных плоскостях, на резких границах между белым и черным, на смелом использовании штриха, гравюры ее порвали всякие связи с фотографическим искусством переживаний. Неожиданной в ее гравюрах была пустынность ее петербургских улиц, площадей, набережных.
А. Н. Бенуа и М. В. Добужинский известны нам не только как художники, рисовавшие Петербург, но и как знаменитые иллюстраторы А. С. Пушкина и Ф. М. Достоевского.
Роман Ф. М. Достоевского «Белые ночи» стал для М. В. Добужинского личным переживанием, предлогом для объяснения с любимым городом, с белыми ночами, молодостью. Его иллюстрации к этому произведению не естественное дополнение к тексту, а сам текст, увиденный родственным взглядом. Для этой поэтической сюиты художник придумал особую технику: «граттографию» (запись на доске) — это черные заливки с проскребыванием белых мест. Черно-белый лаконизм создает острое ощущение Петербурга.
Прежде всего, перед нами элегия, апофеоз лирики, картина переживаемого чувства. Мы замечаем поэзию немолодых домов, гармонию их бытия. Художник не скрывает своей тревоги — взметнулись черные полосы в небе над домами, тени раздумий бороздят стены домов; темны тени, одинока фигура девушки. Слышится невысказанное сочувствие города девушке… Художник создает картину привычного отчаяния. Ф. М. Достоевский об этом пишет так: «Есть в Петербурге довольно странные уголки. Смесь чего-то чисто фантастического, горячо идеального и, вместе с тем, тускло прозрачного и обыкновенного. В этих углах проживают странные люди — мечтатели…» Мы видим такого мечтателя и в иллюстрациях М. В. Добужинского. Это склонившийся уходящий человек. Бесконечность города простирается перед нами, города, в котором так одинок человек среди домов, каналов, камней.
В дальнейшем к «Белым ночам» обращался и И. С. Глазунов. В отличие от черно-белых силуэтов М. В. Добужинского, И. С. Глазунов в своих иллюстрациях к Ф. М. Достоевскому вводит цвет. Но это не буйство цвета масляной живописи и не легкие поэтичные акварели. Художник выбирает пастель, спокойные, холодные тона, которые как бы погружают нас в белые петербургские ночи. И. С. Глазунов широко использует тон картона, на котором выполнены иллюстрации, от светлого, создающего впечатление первых солнечных лучей, вот-вот готовых прорваться сквозь холодные громады домов в иллюстрации «Прощания» до мрачно-коричневого, трагического тона в иллюстрации «Одиночество». Этот прием помогает создать единый колорит, настроение картины.
Такой Петербург и был изображен А. Н. Бенуа: Петербург грозный, ревущая водная стихия и «маленький» человек, нагоняемый каменным всадником.