Пространство в романе

Мир романа «Мы» Евгения Замятина, русского писателя, стоявшего у истоков сатирической антиутопии XX века,
Суров и сумрачен. Это мир «нумеров», а не личностей, досконально во всем расчисленный огромный механизм
Единого Государства с идеально притертыми «винтиками». Расчислено действительно все. Не только рабочие часы
— все стороны жизни «нумеров» охвачены Государством, посекундно расписаны в Часовой Скрижали. Даже
Искусство подчинено в этом истинно казарменном будущем узкопрактическим целям. «Просто смешно: всякий писал
— о чем ему вздумается… Теперь поэзия — уже не беспардонный соловьиный свист: поэзия — государственная
Служба, поэзия — полезность». И вот Институт Государственных Поэтов и Писателей создает «Ежедневные оды
Благодетелю», бессмертную трагедию «Опоздавший на работу», настольную книгу «Стансов о половой гигиене»…
Остается только поражаться горькой прозорливости писателя, уже тогда, в 1920-м, понявшего, как далеко может
Завести наше общество набиравшая повсюду силу казарменность, объявленная чуть ли не высшей формой
Коллективизма. «Красиво только разумное и полезное: машины, сапоги, формулы, пища и проч.» — и, оберегая свою
Машинную стерильность, Единое Государство отгораживается Зеленой Стеной от мира дикого и неупорядоченного
— «неразумного, безобразного мира деревьев, птиц, животных». Этот рационализированный «рай» жестко оберегаем
От любых, самых мелких потрясений: «Для того чтобы выкинуть вон погнувшийся болт, у нас есть искусная, тяжелая
Рука Благодетеля… есть опытный глаз Хранителей…» И есть, добавим, чудовищная логика подавления, свойственная
Любому тоталитарному режиму: «Настоящий врач начинает лечить еще здорового человека, такого, какой заболеет
Еще только завтра, послезавтра, через неделю. Профилактика, да! » Герою-рассказчику, математику Д-503,
Выпадает невозможное, абсолютно, казалось бы, немыслимое в этом мире (где «всякий из нумеров имеет право —
Как на сексуальный продукт — на любой нумер…») счастье истинной любви. Укрывшись в своей прозрачной
Стеклянной клетке, Д-503 пытается вернуть своим мыслям прежний стройный порядок. Но тщетно — уже не
Выздороветь ему, «болезнь» его неизлечима. «Плохо ваше дело! — говорит герою знакомый врач. — По-видимому, у
Вас образовалась душа…» И в довершение всего наш математик узнает, что его возлюбленная 1-330 участвует в
Подготовке восстания. Показательный диалог происходит между ними — диалог, в который стоит вслушаться
Повнимательнее: он многое открывает нам в позиции автора. — Это немыслимо! Это нелепо! Неужели тебе не ясно:
То, что вы затеваете, — это революция? — Да, революция! Почему же это нелепо? — Нелепо — потому что
Революции не может быть. Потому что наша… наша революция была последней. И больше никаких революций не
Может быть. Это известно всякому… — А какую же ты хочешь последнюю революцию? Последней — нет, революции
— бесконечны…» Поистине они били тогда не в бровь, а в глаз, эти «зашифрованные в фантастику» слова, звучавшие
Неслыханным кощунством для тех, кто был убежден, что октябрь 1917 года окончательно и бесповоротно определил
Судьбу России. Финал романа трагичен. Восстание подавлено, в чем косвенно виноват и Д-503: его дневник,
Откровенные записи в нем, естественно, не ускользнули от недреманного ока Хранителей. Сам Д-503 подвергнут
Операции, в результате которой в его мозгу нейтрализован центр, ведающий фантазией. И вот уже возвращается к
Нему готовность испытывать сладостное ощущение «победы всех над одним, суммы — над единицей»… Но и
Неудавшееся восстание — факт, заставляющий читателя крепко усомниться в казарменной долговечности Единого
Государства.


1 Звезда2 Звезды3 Звезды4 Звезды5 Звезд (1 оценок, среднее: 5,00 из 5)


Сочинение по литературе на тему: Пространство в романе


Пространство в романе