Лирические отступления и их место в романе А. С. Пушкина «Евгений Онегин»
Жанровое своеобразие романа: «не роман, а роман в стихах — дьявольская разница». Преобладание лирического начала в романном повествовании. Главенствующая роль автора в романе. Автор как лирический центр повествования.
Лирические отступления представляют автора как героя собственного романа и воссоздают его биографию. Биографический пунктир отступлений: первая глава — рассказ о молодости и упоминание о южной ссылке, шестая — прощание с молодостью, восьмая — рассказ о лицейских годах. Субъективный мир автора в лирических отступлениях.
От «А» до «Я»: тематический диапазон лирических отступлений. Роль лирических отступлений в создании художественного образа эпохи. Соединение в романном повествовании эпической широты и лирической субъективности. «Евгений Онегин» — «энциклопедия русской жизни» от первого лица.
Лирические отступления и пейзажные фрагменты повествования: объективная «прозаичность» и субъективная «поэтичность» картин русской природы.
Лирические отступления на «литературные» темы: проблемы современной Пушкину литературы (вопросы жанровых предпочтений, иноязычных заимствований, взаимодействия европейской и русской литературы и т. д.) на страницах романа. Романтизм и романтики в ироническом свете авторского повествования.
Лирические отступления как литературная биография «Евгения Онегина»: воссоздание истории создания романа на страницах романа. Автор как читатель собственного романа («пересмотрел все это строго…», «пора мне… пятую тетрадь От отступлений очищать»). Возможные, но нереализованные пути развития романного действия. «Планы» и «черновые наброски» будущихпроизведений в романе. Лирические отступления — важнейший способ построения «свободного романа».
Обращения к читателю в лирических отступлениях. Образ читателя на страницах романа. «Роман требует болтовни»: эффект свободного диалога с читателем.
«Роман автора» и «роман героев» в «Евгении Онегине»: лирическое авторское повествование вбирает в себя историю героев, выводя на первый план подлинного главного героя романа — его создателя.
«Уж не пародия ли он?»: Онегин в кругу литературных героев эпохи
Широта и разнообразие «книжного мира» в романе. Основные аспекты литературной полемики на страницах романа. Круг чтения героев и автора. «Литературность» всех героев романа: пушкинские персонажи представлены на фоне важнейших литературных типов эпохи в сопоставлении или противопоставлении с ними.
«Байроновская» тема в романе: Байрон как литературный «оппонент» автора (глава первая, строфа LVI) и один из немногих любимых писателей Онегина («Он из опалы исключил Певца Гяура и Жуана»). Онегин и байронический герой: ироническое переосмысление мотивов разочарования, скуки («английский сплин»), гордого одиночества. («Лорд Байрон прихотью удачной Облек в унылый романтизм И безнадежный эгоизм».)
Онегин и байроновский Чайльд-Гарольд в авторском сопоставлении (главы первая и четвертая):
Как Child-Harold, угрюмый, томный,
В гостиных появлялся он.
Прямым Онегин Чильд Гарольдом
Вдался в задумчивую лень.
Онегин как пародийная проекция Чайльд-Га-рольда в восприятии Татьяны (глава седьмая):
…Что ж он? Ужели подражанье,
Ничтожный призрак, иль еще
Москвич в Гарольдовом плаще,
Чужих причуд истолкованье…
Онегин как литературный «двойник» Байрона: «Певцу Гюльнары подражая…» (глава четвертая) — отсылка к Байрону как автору поэмы «Корсар» (Гюльнара — имя героини поэмы).
Онегин и Грандисон: пушкинский «байронический» герой на фоне уныло-добродетельного положительного героя сентиментального романа Ричардсона. Онегин как Грандисон в восприятии Татьяны и как антитеза Грандисону в интерпретации автора:
Но наш герой,.кто б ни был он,
Уж верно был не Грандисон.
Онегин как целая вереница литературных типов в восприятии Татьяны (глава третья):
Любовник Юлии Вольмар,
Малек-Адель и де Линар,
И Вертер, мученик мятежный,
И бесподобный Грандисон… —
Все для мечтательницы нежной…
В одном Онегине слились.
Онегин и Мельмот: Мельмот — герой романа английского писателя Ч. Метьюрина «Мельмот-скиталец» (выдержанного в жанре «романа ужасов»); Мельмот — очередной «прототип» Онегина в восприятии Татьяны (глава третья) и одна из возможных масок Онегина в оценке петербургского света (глава восьмая):
Чем ныне явится? Мельмотом,
Космополитом, патриотом,
Гарольдом, квакером, ханжой,
Иль маской щегольнет иной?
«Грибоедовская» тема в романе и спектр литературных связей «Евгения Онегина» с комедией «Горе от ума».
Онегин и Чацкий:
Он возвратился и попал,
Как Чацкий, с корабля на бал.
Двойственный статус заглавного героя в романе: Онегин — «приятель» автора («Онегин — добрый мой приятель»), живой человек со своей драматической судьбой, и Онегин — условный литературный персонаж («мой герой»). Образ Онегина в романе — многоликая тень разнообразных литературных героев романтической эпохи, поле пересечения многочисленных литературных ассоциаций. Изображение Онегина на фоне литературных героев из произведений самых разных писателей — способ подчеркнуть «литературность» доброго приятеля автора.
(1 оценок, среднее: 5,00 из 5)Сочинение по литературе на тему: Развернутые планы сочинений к роману
Развернутые планы сочинений к роману