Слово о Шолохове

В конце 50-х — начале 60-х годов творчество Шо-лохова привлекло пристальное внимание кинемато-графистов. В 1957-1958 годах режиссер С. Гераси-мов снял фильм «Тихий Дон» с блистательным ак-терским ансамблем. В 1960-1961 годах А. Г. Иванов экранизировал «Поднятую целину». Особый зритель-ский успех выпал на долю фильма «Судьба человека — (1959), получившего главный приз Московского международного кинофестиваля, Ленинскую премию И совершившего триумфальное шествие по экранам многих стран мира. Этот фильм был режиссерским дебютом С. Бондарчука, сыгравшего в нем главную роль. Бондарчук еще не раз обращался к прозе Шоло-хова. В 1975 году он экранизировал роман «Они сра-жались за Родину», а перед самой своей кончиной за-вершил съемки новой киноверсии «Тихого Дона».
В 1965 году к Шолохову пришло официальное международное признание: за роман «Тихий Дон» ему была присуждена Нобелевская премия.
Что касается гражданской позиции Шолохова, то в послевоенные десятилетия она становится чрезвы-чайно противоречивой и все больше отдаляется от по-зиции автора «Тихого Дона».
Шолохов с интересом и неподдельным вниманием слушал поэму А. Т. Твардовского «Теркин на том свете», отвергнутую в 1954 году партийной цензу-рой, и в то же время ни в коей мере не признал поли-тической программы журнала «Новый мир», кото-рым Твардовский руководил в ту пору. Шолохов со-действовал публикации рассказа А. Солженицына «Один день Ивана Денисовича», но до конца жизни не принял солженицынской концепции истории и его оценки советской власти. Шолохов «пробил» из-дание сборника русских сказок, собранных и обрабо-танных находящимся в жестокой опале Андреем Платоновым, поставив на книге свое имя в качестве редактора, и в те же годы, по сути, принял участие в кампании против «космополитов», поддержав ста-тью М. Бубеннова «Нужны ли сейчас литературные псевдонимы?» (1951) своей статьей «С опущенным забралом», которую К. Симонов назвал «беспример-ной по грубости». В интервью французскому журналисту Шолохов неожиданно для многих заявил: «На-до было опубликовать книгу Пастернака «Доктор Живаго» в Советском Союзе, вместо того чтобы за-прещать ее», — и в то же время без уважения отозвался о самом романе.
В сентябре 1965 года КГБ арестовал писателей Ю. Даниэля и А. Синявского, обвинив их в антисоветской агитации и пропаганде, распространении антисоветской литературы. Вся мировая обществен-ность была обеспокоена этим фактом. В Союз писате-лей, советское правительство, в Президиум Верхов-ного Совета СССР, в редакции газет шли многочис-ленные письма в защиту незаконно преследуемых писателей. Многие деятели культуры обратились к Шолохову, которому только что была присуждена Нобелевская премия и который, по мнению мировой общественности, имел высокий авторитет как у чита-телей, так и у советских властей. Одним из первых в ноябре 1965 года к Шолохову обратился также нобе-левский лауреат Франсуа Мориак: «Если существует товарищество по Нобелевской премии, я умоляю своего знаменитого собрата Шолохова донести нашу просьбу до тех, от кого зависит освобождение Андрея Синявского и Юлия Даниэля» Цена метафоры, или Преступление и наказание. Затем последовали телеграммы от деятелей культуры Италии (15 подпи-сей), Мексики (35 подписей), Чили (7 подписей). Кампания обращений достигла своего пика к момен-ту церемонии вручения премии, которая состоялась 10 декабря 1965 года в Стокгольме. Но ни в печати, ни на церемонии Шолохов никак не ответил на полу-ченные обращения.
В феврале 1966 года состоялся суд, который при-говорил Синявского к семи, а Даниэля к пяти годам заключения в колонии строгого режима. Накануне XXIII съезда партии шестьдесят два писателя обра-тились в президиум съезда, Президиум Верховного Совета СССР и Президиум Верховного Совета РСФСР с письмом, в котором, вступаясь за уже осужденных собратьев по перу, предлагали взять их на поруки. Фамилии Шолохова среди подписавших письмо нет. Зато на самом съезде Шолохов выступил с речью, в которой, в частности, сказал: «Мне стыдно за тех, кто оболгал Родину и облил грязью все самое светлое для нас. Они аморальны. Мне стыдно за тех, кто пы-тался и пытается брать их под защиту, чем бы эта защ-ита ни мотивировалась. Вдвойне стыдно за тех, кто предлагает свои услуги и обращается с просьбой от-дать им на поруки осужденных отщепенцев. Попадись эти молодчики с черной совестью в памят-ные двадцатые годы, когда судили, не опираясь на строго разграниченные статьи Уголовного кодекса, а руководствуясь революционным правосознанием», ох, не ту меру наказания получили бы эти оборотни! А тут, видите ли, еще рассуждают о «суровости» при-говора» Цена метафоры, или Преступление и наказание.
Речь писателя вызвала шок среди советской интеллигенции. С гневным открытым письмом обрати-лась к нему Лидия Корнеевна Чуковская. «Дело писателей, — писала она, — не преследовать, а всту-паться… Вот чему учит нас великая русская литера-тура в лице лучших своих представителей. Вот ка-кую традицию нарушили Вы, громко сожалея о том, будто приговор суда был недостаточно суров! Писателя, как и всякого советского гражданина, можно и должно судить уголовным судом за любой проступок — только не за его книги. Литература уголовному суду неподсудна. Идеям следует противо-поставлять идеи, а не тюрьмы и лагеря. Вот это Вы и должны были заявить своим слушателям, если бы Вы, в самом деле, поднялись на трибуну как представитель советской литературы. Но вы держали речь как отступник ее… А литература сама Вам отомстит и себя… Она приговорит Вас к высшей мере наказа-ми, существующей для художника, — к творческому бесплодию»Синявского и Даниэля. М., 1989. С. 18. (25 мая 1966 г.).
В 1969 году Шолохов передал в «Правду» главы из романа «Они сражались за Родину». Главный редактор газеты М. Зимянин не осмелился самостоятельно опубликовать их, так как в них содержалась критика Сталина. И рукопись была передана Брежневу. Прождав решения более трех недель, Шолохов сам обратился с письмом к Генеральному секретарю, в котором просил рассмотреть вопрос о Печатании но-вых глав. Однако ни ответа, ни личной встречи с Брежневым писатель так и не дождался. И вдруг «Правда» напечатала главы, без ведома автора выма-рав из них все, что касалось сталинского террора1. Вероятно, после этого Шолохов понял, что тои прав-ды о войне, которую он знал, ему рассказать не удастся. По словам дочери писателя, рукописи не-публиковавшихся глав романа Шолохов сжег. Боль-ше к художественной прозе писатель не обращался, хотя судьба отмерила ему еще пятнадцать лет жизни. Однако вряд ли только обида, нанесенная «Прав-дой», тому причина. Поразивший его в последние де-сятилетия творческий кризис Шолохов осознавал сам. Еще в 1954 году, выступая на Втором съезде со-ветских писателей, он сказал: «Термин «ведущий» в применении к человеку, который действительно ко-го-то ведет, сам по себе хороший термин, но в жизни бывает так, что был писатель ведущий, а теперь он уже не ведущий, а стоящий. Да и стоит-то не месяц, не год, а этак лет десять, а то и больше, — скажем, вроде вашего покорного слуги и на него похожих»2. Скончался М. А. Шолохов 24 февраля 1984 года. Еще при жизни Шолохова, в 70-е годы, поднялась новая волна обвинений писателя в плагиате. Только теперь она приобрела не форму слухов, а форму науч-ной дискуссии.
В 1974 году в парижском издательстве ИМКА-пресс вышло незавершенное из-за кончины автора исследование «Стремя «Тихого Дона» (Загадки рома-на)», подписанное псевдонимом Д — (только в 1990 году). Впервые издание восстановленного текста романа бы-ло осуществлено к 50-летию Победы, стало известно, что автором этой работы была извест-ный литературовед И. Н. Медведева-Томашевская). Книга вышла с предисловием А. И. Солженицына, в котором были и такие слова: «Перед читающей пуб-ликой проступил случай небывалый в мировой лите-ратуре. 23-летний дебютант создал произведение на материале, далеко превосходящем свой жизненный опыт и свой уровень образованности (4-классный). Автор с живостью и знанием описал мировую войну, на которой не бывал по своему десятилетнему возрасту, и Гражданскую войну, оконченную, когда ему исполнилось 14 лет. Книга удалась такой ху-дожественной силы, которая достижима лишь после многих проб опытного мастера, — но лучший 1-й том, начатый в 1926 г., подан готовым в редакцию в 1927-м; через год же за 1-м был готов и великолепный 2-й; и даже менее года за 2-м подан и 3-й, и только про-летарской цензурой задержан этот ошеломительный ход. Тогда — несравненный гений? Но последующей А 5-летней жизнью никогда не были подтверждены и повторены ни эта высота, ни этот темп».Опираясь на проведенный анализ текста, автор «Стремени» приходит к выводу о наличии в романе «двух совершенно различных, но сосуществующих авторских начал». Истинному автору, по мнению исследователя, свойственно проявление «высокого гуманизма и народолюбия, которые характерны для русской интеллигенции и русской литературы 1М1Ю-1910 годов»2. Ему присущ язык, органически соединяющий народный донской диалект с интеллектуальной речью писателя. Работа же «соавтора» заключалась прежде всего в редактировании авторского текста в соответствии с идеологическими установками, полностью противоречащими авторским. Язык же «соавтора» отличается «бедностью и даже беспомощностью». Д — называет в своей работе и имя «истинного авто-ра» романа. Им, по ее мнению, является казачий пи-сатель Федор Дмитриевич Крюков (1870-1920), чья рукопись была передана С. Голоушеву и упоминается в письме Л. Андреева. С этой версией соглашается и публикатор «Стремени «Тихого Дона» А. Солжени-цын. Гипотезу Д — поддержал также Р. А. Медведев, издавший в 1975 году за границей на французском языке книгу «Кто написал «Тихий Дон»?», а позже на английском ее обновленный вариант «Загадки ли-тературной биографии Шолохова». Поскольку эти работы в Советском Союзе не публиковались, хотя и были хорошо известны в определенных кругах, сколько-нибудь серьезного опровержения выдвину-тых доводов в советской печати не прозвучало, а по-пытки защитить авторство Шолохова, не вступая в открытую дискуссию, а тем более замолчать пробле-му не только не привели к оправданию писателя, но, наоборот, нередко порождали сомнения даже в тех читателях, которые не были склонны отрицать ав-торство Шолохова. Иначе отнеслись к проблеме за границей. Американский славист Г. Ермолаев про-вел обстоятельный сопоставительный анализ текста «Тихого Дона» с текстами Шолохова и Крюкова и пришел к выводу, что Шолохова можно с большим основанием считать автором романа. Группа норвеж-ских ученых под руководством Г. Хьетсо привлекла к решению проблемы компьютерную технику и мето-ды математической лингвистики. С помощью коли-чественного анализа исследователи проверили гипо-тезу авторства Крюкова и пришли к выводам, опро-вергающим ее. Наоборот, их анализ подтвердил, что «Шолохов пишет поразительно похоже на автора «Тихого Дона».


1 Звезда2 Звезды3 Звезды4 Звезды5 Звезд (2 оценок, среднее: 2,50 из 5)


Сочинение по литературе на тему: Слово о Шолохове


Слово о Шолохове