Содержание истории города Глупова в «Истории одного города»

История города Глупова — это «история, содержанием которой является беспрерывный испуг», история, которая сводится к тому, что «градоначальники секут, а обыватели трепещут». Летопись города Глупова вон лощает наиболее темные стороны истории «немытой» России, о которой с такой болью говорил Лермонтов. Обращение к прошлому в сочетании с острой злободневностью определило особенности языка «Истории одного города». Это удивительный сплав старинных речений и новообразований, народно-поэтических форм и слов иностранного происхождения. Такое «смешенье языков» создает на редкость комический эффект.
Щедрин мастерски владеет старинным слогом древних летописей, указов, грамот. Столь же мастерски воспроизводит сатирик народно-поэтическую речь. Повествование нередко звучит как народный сказ, в нем встречаются сказочные обороты («очи ясные», «добры молодцы», «долго ли, коротко ли», «все ельничком да березничком»), слышатся интонации живой устной речи, и тут же употребляются слова современной публицистики.
Рассказывая о древней истории, о событиях, отнесенных к XVIII веку, сатирик допускает не только в языке, но и в изложении фактов нарочитые анахронизмы, неожиданно вводя в свою летопись упоминание то о железных дорогах, то о «лондонских агитаторах» (то есть Герцене и Огареве). Глава «О корени происхождения глуповцев» начинается подражанием «Слову о полку Игореве», при этом вводятся имена современников Щедрина — ученых-историков.
Так минувшее и настоящее причудливо переплелись на страницах «Истории одного города». Перед нами — художественное исследование самодержавного строя и сущности рабской психологии. Черты ее сатирик находит и в прошлом, и в современности.
Писатель разоблачает самую сущность самодержавной системы, антинародный характер правящей власти — ив этом прежде всего заключена злободневная направленность его сатиры.
Уже из «описи градоначальникам» нетрудно понять, кто правители народа и какова их деятельность. Все это невежды и проходимцы, реформы которых бессмысленны и вредны. Один градоначальник вводит просвещение — другой его упраздняет, один строит город — другой его разрушает, один пренебрегает законами — другой издает их по всякому поводу и без всякого смысла.
История Глупова свидетельствует о том, что лучше всего народу жилось при градоправителе, который делами совсем не занимался, так как у него была фаршированная голова. А самый старший из всех градоначальников — это градоначальник наиболее деятельный, Угрюм-Бурчеев. Он воплощает в себе самую сущность единовластия, тупой и слепой силы. Щедрин создает незабываемый портрет этого фанатика непреклонности. У него был «взор, светлый как сталь, взор, совершенно свободный от мысли». Портрет его дается на фоне такого пейзажа: «пустыня, посреди которой стоит острог; сверху, вместо неба, нависла серая солдатская шинель…»
Случайно добравшись до власти, градоначальники столь же случайно сходят со сцены.
Лучайно добравшись до власти, градоначальники столь же случайно сходят со сцены. Судьба их отражает характерные для русского самодержавия дворцовые перевороты, жертвой которых были и цари, и их фавориты.
Сатирическое обличение направлено не против отдельных личностей; невероятные события, изображенные в «Истории…», выявляют сущность правительственной системы Российской империи — «жизнь, находящуюся под игом безумия».
Злой сарказм, ненависть и презрение пронизывают страницы «Истории…», где рисуются образы градоначальников. Иные чувства автора выражены там, где речь идет о народе.
Скорбной насмешкой и горечью полны страницы «Истории одного города», рисующие глуповцев, в образе которых писатель воплотил все то темное, косное, рабское, что веками накапливалось в русском обществе и в народной среде «под игом безумия». Рабский, бессмысленный страх и холопское начальстволюбие — вот что руководит поступками глуповских обывателей.
Под игом тупой и жестокой власти нет конца мучениям народным. История глуповцев — это история разнообразных бедствий. То идут войны «за просвещение», под которым разумеются насильственные посевы горчицы и персидской ромашки, то «против просвещения»; то наступает засуха, бескормица, то пожары истребляют дома и имущество жителей. «Не скажешь, что тут горит, что плачет, что страдает; тут все горит, все плачет, все страдает… Даже стонов отдельных не слышно» — так рисуется картина народных бедствий. Века страданий и рабства породили тупую философию.
Правда, когда становится уж совсем невмоготу, вспыхивают бунты. История Глупова богата бунтами, но каждый из них — «бунт бессмысленный и беспощадный». Глуповцы топят в реке, бросают с раската первых попавшихся граждан и легко поддаются усмирению. Бунт завершается повальной поркой, зачинщиков тащат на съезжую, и глуповцы снова предаются страху и трепету. Сущность глуповских бунтов определил один старожил: «Мало ли было бунтов! У нас, сударь, насчет этого такая примета: коли секут — так уж и знаешь, что бунт!»
Реакционеры обвиняли Щедрина в глумлении над русским народом. Возражая им, сатирик писал: «Я люблю Россию до боли сердечной…» Боль эту вызывала забитость, темнота и покорность народных масс, пассивность общества, терпевшего гнет самодержавия. Этой болью полно было сердце всех лучших русских людей. Эта боль была наивысшим проявлением их любви к многострадальной родине.
Изображая в прошлом — настоящее, в фантастическом — реальное, сочетая комическое с трагическим, широко используя эзопов язык, Щедрин сурово осуждал рабство во всех его проявлениях и призывал сбросить его иго.
Объясняя «Историю одного города», Салтыков-Щедрин утверждал, что это книга о современности. В современности он видел свое место и никогда не считал, что созданные им тексты будут волновать его далеких потомков. Однако обнаруживается достаточное количество причин, благодаря которым его книга остается предметом и поводом для объяснения событий современной читателю действительности.
Орым его книга остается предметом и поводом для объяснения событий современной читателю действительности.
Одной из таких причин, несомненно, является прием литературного пародирования, который активно использует автор. Особенно это заметно в его «Обращении к читателю», написанном от лица последнего архивариуса-летописца, а также в отдельных главах «Истории одного города».
Объектом пародирования здесь являются тексты древнерусской литературы, и в частности «Слово о полку Игореве», «Повесть временных лет» и «Слово о погибели земли Русской». Все три текста были каноническими для современного писателю литературоведения, и необходимо было проявить значительную эстетическую смелость и художественный такт, для того чтобы избежать вульгарного их искажения.
Пародия — особый литературный жанр, и Щедрин выказывает себя в нем истинным художником. То, что он делает, он делает тонко, умно, изящно и смешно.
«Не хочу я, подобно Костомарову, серым волком рыскать по земли, ни, подобно Соловьеву, шизым орлом ширять под облакы, ни, подобно Пыпи-ну, растекаться мыслью по древу, но хочу ущекотать прелюбезных мне глуповцев, показав миру их славные дела и предобрый тот корень, от которого знаменитое сие древо произросло и ветвями своими всю землю покрыло». Так начинается глуповская летопись. Величественный текст «Слова о полку Игореве» писатель организует совершенно по-другому, поменяв ритмический и смысловой рисунок. Салтыков-Щедрин, используя современные ему канцеляризмы (в чем, несомненно, сказалось то, что он исправлял в городе Вятке должность правителя губернской канцелярии), вводит в текст имена историков Костомарова и Соловьева, не забыв при этом и своего приятеля — литературоведа Пыпина. Таким образом, пародируемый текст придает всей глуповскои летописи некое достоверное псевдоисторическое звучание, одновременно указывая на современную, почти фельетонную трактовку истории.
А для того чтобы окончательно «ущекотать» читателя, чуть ниже Щедрин создает густой и сложный пассаж по мотивам «Повести временных лет». Вспомним щедринских головотяпов, которые «обо все головами тяпают», гущеедов, должников, рукосуев, куралесов и сопоставим их с полянами, «живущими сами по себе», с радимичами, дулебами, древлянами, «живущими по-скотски», кривичами.
Историческая серьезность и драматизм решения о призыве князей: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами», — становится у Щедрина исторической несерьезностью, ибо мир глуповцев — это мир перевернутый, зазеркальный. И история их зазер-кальная, и законы ее зазеркальные, действуют по принципу «от противного». Князья не идут владеть глуповцами. А тот, кто наконец соглашается, ставит над ними своего же глуповского «вора-новотора».
И строится «преестественно украшенный» город Глупов на болоте, в унылом до слез пейзаже. «О, светло светлая и прекрасно украшенная, земля Русская!» — возвышенно восклицает романтический автор «Слова о погибели земли Русской».
История города Глупова — это противоистория.
Ова — это противоистория. Она — гротескная и пародийная оппозиция действительной жизни, опосредованно, через летописи, высмеивающая саму историю. И здесь чувство меры не изменяет автору никогда. Ведь пародия как литературный прием позволяет, исказив и перевернув реальность, увидеть ее смешные и юмористические стороны. Но Щедрин ни на минуту не забывает, что предметом его пародий является серьезное. Неудивительно, что в наше время сама «История одного города» становится объектом пародирования — как литературного, так и кинематографического. В кино Владимир Овчаров снял длинную и достаточно унылую ленту «Оно». В современной литературе В. Пьецух осуществляет стилевой эксперимент под названием «История одного города в новейшие времена», пытаясь показать идеи градоправительства в советские времена. Однако попытки перевести Щедрина на другой язык закончились, по моему мнению, ничем и были благополучно забыты, что свидетельствует о том, что уникальная смысловая и стилевая ткань «Истории…» может быть перепародирована только сатирическим талантом — если не большим, то равным таланту Салтыкова-Щедрина.


1 Звезда2 Звезды3 Звезды4 Звезды5 Звезд (2 оценок, среднее: 2,50 из 5)


Сочинение по литературе на тему: Содержание истории города Глупова в «Истории одного города»


Содержание истории города Глупова в «Истории одного города»