Сущность морали буржуазного общества в романах Достоевского

Главный герой романа — Радион Раскольников, бедный студент, который не может заплатить за свое обучение в Университете. Он живет в ужасных условиях: «комнатка его шагов в десять в длину, с желтыми, отклеившимися от стен обоями». И не смотря на эту ужасную обстановку, которая вынудила его на преступление, Раскольников человек гуманный. Об этом свидетельствуют его поступки: рискуя жизнью, Радион спасает ребенка из огня, сам нищий дает деньги на похороны Мармеладова и отца своего друга. Все эти факты свидетельствуют о доброте к людям.
Именно в таких же убогих жизненных условиях живет и семья Мармеладовых. Дочь Мармеладова Сонечка вынуждена торговать собою, из гуманных побуждений, чтобы прокормить свою больную мачеху и ее детей.
Еще одна жертва жестокой действительности — Катерина Ивановна, жена Мармеладова, в прошлом офицерская дочь, привыкшая к богатству. Она пытается сделать все возможное, чтобы ее дети не были голодными, старается содержать их в чистоте и одевать их в чистую одежду. Но как бы она не старалась ее дети постоянно голодны. От своей безысходности Катерина Ивановна повышает голос, но все напрасно.
Нужно отметить, что в романе также выражается гуманизм и самого писателя. Он заключается в сочувствии автора своим героям. Достоевский хочет подтолкнуть читателей на добрые поступки, заставить их оглянуться вокруг, посмотреть, что их окружают не только прекрасные здания, но и несчастные люди, нищие, с разбитыми судьбами. Федор Михайлович очень хорошо обнажил проблемы своей современности, он пытался заставить всех задуматься об окружающей их жизни и о будущем, которое всех ожидает.
Все его повести и романы — огненная река его собственных переживаний. Это страстное стремление признаться в своей внутренней правде. А. В. Луначарский Федор Михайлович Достоевский трепетно, бережно и искренне относится к своим героям. Описывая женщин и детей, он, как лакмусовой бумажкой, проверяет общество на гуманное, справедливое отношение к слабым и обездоленным, не потому ли в его романах обязательно присутствуют дети — чистые ангельские души, пришедшие в этот мир страдать и гибнуть от несправедливости и жестокости взрослых? Писатель пытается найти истинных героев в окружающей действительности, и по отношению к сиротам и обездоленным проверяет свои персонажи, их истинно человеческое начало. Не случаен эпизод в романе «Преступление и наказание», когда Раскольников спасает от преследователя пьяную девочку, отправляя ее с полицейским домой.
Иван Петрович («Униженные и оскорбленные») принимает самое деятельное участие в спасении Нелли от возможного злодейства в доме мещанки Бубновой. Соня Мармеладова («Преступление и наказание») ради сводных братьев и сестер идет на панель, спасая их от голодной смерти. Но писателем выведены и полемичные характеры: мать Нелли, Катерина Ивановна — в слепой гордости не видят зла, которое причиняют собственным детям. Мать Нелли не хочет «поклониться» князю даже ради спасения, она предпочитает погибнуть, чем быть обязанной этому страшному человеку. А в бездонную пучину нищеты и горя затягивается Нелли — чистая душа. Она хорошо помнит наказ «мамаши»: «Будь бедная, Нелли, и, когда я умру, не слушай никого и ничего.
Ни к кому не ходи; будь одна, бедная, и работай, а нет работы, так милостыню проси, а к ним не ходи». Это почти благословение на ги-5ель. В порыве безумия Катерина Ивановна гонит детей на улику тоже просить милостыню у прохожих. Разуверившись в справедливости, они толкают на гибель своих детей, но писатель-гуманист не мог согласиться на такую участь ребенка. Поэтому раскаивается Свидригайлов («Преступление и наказание»), обеспечивает будущее детям Катерины Ивановны, пытаясь спасти свою душу перед лицом вечности. Облегчают последние месяцы жизни Нелли старики Ихменевы («Униженные и оскорбленные»), принимая сироту в дом. Но писатель не обольщается Он понимает, что это не выход из ситуации, нужны кардинальные перемены в обществе, чтобы оградить самых беззащитны? от гибели, создать условия, при которых исчезнут несчастные в первую очередь — перестанут страдать невинные дети, отвечав за грехи взрослых.
В романе «Братья Карамазовы» Достоевский станет еще бескомпромисснее в своем неприятии зла, когда скажет устами Ива на Карамазова, что отвергает будущее счастливое общество, если в основе его заложена слеза ребенка. Какая прекрасная мысль Но время идет, и льются не только детские слезы, но и кровь Остановить это могут взрослые, если одумаются. К благоразумию призывает в своих произведениях Ф. М. Достоевский — величайший гуманист XIX века.
Утопия? Конечно же, утопия. Но ведь именно она питала и художественный гений Достоевского. Да, Россия пошла не по Достоевскому. И даже вопреки его утопиям. Но в одном не ошиблось его сердце, его пророческое видение, составлявшее сокровенное зерно его мироотношения, его идеологии, его творчества в целом, — в великом будущем своего народа, своей страны, которым он всегда служил и продолжает служить и нынче. В которых всегда черпал силы для своих гениальных творений и в которых мы, его потомки и наследники, продолжаем черпать силы в нашу эпоху.
Наверное, художественная ценность романа «Бесы» и его идейное содержание до сих пор еще не поняты нами. Рассматривая это произведение главным образом как тенденциозное, как «злобный памфлет», «пародию» на революционеров и революцию, некоторые исследователи, как правило, делали из этой посылки и соответствующей вывод о романе как о художественной неудаче Достоевского. Ибо известно, ложная идея никогда еще не приводила к великим художественным открытиям. Как справедливо утверждал Белинский, когда человек отдается лжи, его покидают ум и талант.
Естественно, что в конкретной обстановке начала 70-х годов прошлого века, когда появился роман Достоевского, он мог быть воспринят прежде всего как непосредственный отклик на «злобу дня», а потому и оценен как преимущественно наиболее тенденциозное из произведений Достоевского, как прежде всего насыщенный озлобленностью памфлет против русского освободительного движения 1860-х годов, против идей революции и социализма. Однако подобные оценки принадлежат не только прошлому веку.
Сюжет «Бесов» вобрал в себя реальный факт — убийство члена тайного общества «Народная расправа», слушателя Петровской земледельческой академии И. Иванова членами этого общества во главе с его организатором — Сергеем Нечаевым. Этот один из ближайших сподвижников Михаила Бакунина, усвоив в Женеве его анархические идеи, взялся провести их на практике в России, организовав для начала в Москве общество «Народная расправа».
Во время судебного разбирательства, по отчетам о нем в газетах Достоевский познакомился как с «сюжетом» исполнения «женевских идей», так и с самими этими идеями, которые нашли художественное отражение в романе. Разработанный и взятый на практическое вооружение группой Нечаева «Катехизис революционера» требовал, чтобы революционер «задавил единой холодною страстью революционного дела» все человеческие чувства, в том числе и чувство чести, ибо «наше дело — страшное, полное, повсеместное и беспощадное разрушение». Революционерам предлагалось, «чтобы они рядом зверских поступков довели народ до неотвратимого бунта», для чего рекомендовали соединиться с «диким разбойничьим миром, этим истинным и единственным революционером в России».
Предлагалось в качестве одного из действенных методов «скомпрометировать донельзя» «множество высокопоставленных скотов или личностей», сделать их «своими рабами и их руками мутить государство».
Достоевский был знаком не только с «Катехизисом», но и непосредственно с речами теоретиков анархизма на конгрессе Лиги мира и свободы в Женеве. Он не выдумывал ни философию, ни методы, ни цели своих «бесов», а брал их из реальной жизни. Герцен, оценивая деятельность того же типа революционеров — «Собакевичей нигилизма», как он их называл, — считал, что они «заслуживают изучения, потому что и они выражают современный тип, очень определенно вошедший, очень часто повторявшийся, переходную форму болезни нашего развития из прежнего застоя».
Конечно, современники Достоевского не могли не знать о реальности материала, легшего в основу его романа. Обвиняли его не за выдуман-ность, а за то, что писатель обвинял в нечаевшине якобы всех революционеров. Тем не менее материал, легший в основу романа, был живым, конкретным и отнюдь не второстепенным для характера, методов и целей будущих революций, а стало быть, и судеб России и всего мира.
Достоевский был прежде всего писатель, мыслитель, художник, а не теоретик революции. Он мог не разобраться в истинной расстановке сил внутри общего революционного движения, но он прекрасно разобрался в тех перспективах, в тех «будущих итогах нынешних событий», которые несли России и миру теория и практика, подобные бакунизму и нечаевшине.
«Ни Нечаева, ни Иванова, ни обстоятельств того убийства я не знал и совсем не знаю, кроме как из газет, — писал Достоевский. — Да если б и знал, то не стал бы копировать. Я только беру свершившийся факт. Моя фантазия может в высшей степени разниться с бывшей действительностью, и мой Петр Верховенский может нисколько не походить на Нечаева, но мне кажется, что в пораженном уме моем создалось воображением то лицо, тот тип, который соответствует этому злодейству». Что же это за тип? «Выходя из безграничной свободы, я заключаю безграничным деспотизмом», — провозглашает Шигалев, один из теоретиков бесовского мироустроения в романе.
Волюции вообще, отнюдь не ставил знак равенства между бесовством и революционностью. Во всяком случае, объективный смысл художественного произведения далеко не всегда равнозначен субъективным установкам автора. В самом деле, с одной стороны, сам Петр Верховенский в минуты откровенного неистовства признается: «Я ведь мошенник, а не социалист». С другой…
Шигалевщина как идеологическое обоснование практических устремлений Петра Верховенского в «Бесах» слишком напоминает идеологию Великого инквизитора, чтобы ее можно было рассматривать исключительно в рамках конкретного исторического явления. Шигалев, по словам одного из персонажей романа, «предлагает в виде конечного разрешения вопрос — разделение человечества на две неравные части. Одна десятая доля получает полную свободу личности и безграничное право над остальными девятью десятыми. Те же должны потерять личность и обратиться вроде как в стадо».
Тип бесовского, инквизиторского мироустроения, пророчески угаданный Достоевским, проявил себя в разного рода античеловеческих воплощениях «мифов XX века»: в фашистском национал-социализме во главе с бесноватым фюрером, в репрессивном сталинизме, в теории и практике сионизма… Уже одно это предвидение «будущих итогов настоящих событий» не дает права рассматривать роман «Бесы» как памфлет на революцию.