СВЯЗЬ ИДЕЙНОЙ ПРОБЛЕМАТИКИ ЛИРИКИ ЛЕРМОНТОВА И ЕГО РОМАНА «ГЕРОЙ НАШЕГО ВРЕМЕНИ»

По мнению Бердяева, философия — это искусство, которому нельзя научить, акт творчества. Неудивительно, что философские взгляды часто находят свое отражение в произведениях искусства. Художники выражают свое мировоззрение в полотнах, писатели — в романах и рассказах, поэты — в лирике и поэмах. Творчество Лермонтова в полной мере отражает его философское понимание жизни. Почти в каждом лирическом произведении Лермонтов под­нимает тот или иной философский вопрос. Уже в ранний период творчества поэта волнует проблема свободы. Представление поэта о свободе менялось в течение жизни. Так, первые стихотворения носят поэтическую окраску, свобода понимается в них как воль­ность, в духе декабристских традиций. Примером может служить стихотворение «Новгород». Древнерусский город выступает здесь как символ демократического устройства России. Обращаясь к де­кабристам, автор пишет:
Есть бедный град, там видели народы
Все то, к чему теперь ваш дух летит.
Другие ранние стихотворения отразили романтическое пред­ставление поэта о свободе. Так, в стихотворении «Желание» Лер­монтов пишет:
Зачем я не птица, не ворон степной,
Пролетевший сейчас надо мной,
Зачем не могу в небесах я парить
И одну лишь свободу любить…
В период более позднего творчества поэт воспринимает свободу как освобождение от светского общества. Этому посвящено стихо­творение «Как часто, пестрою толпою окружен». Автор говорит о бездушии и лживости высшего света:
При диком шепоте затверженных речей,
Мелькают образы бездушные людей,
Приличьем стянутые маски…
Поэт стремится уйти от этих людей и мечтает перенестись в мир детства. Он вспоминает «высокий барский дом», «сад с разрушен­ной теплицей», тенистый пруд, тенистую аллею. Интересно, что для поэта воображаемый мир более реален, чем окружающая дейст­вительность. Общество мелькает «как будто бы сквозь сон», описа­ние же мира детства близко к природным началам. Противоречие между мечтою и реальностью разрешается в пользу мечты. Она вы­зывает у автора прилив энергии, желание «бросить им в глаза же­лезный стих». Таким образом, автор утверждает свою внутреннюю независимость от морали светской жизни. Интересно, что в романе «Герой нашего времени», рассказывая о жизни общества, Лермон­тов также сравнивает ее с театральным действием. Не случайно в речи Печорина, главного героя романа, мелькают слова из теат­рального лексикона: сцена, действующие лица, роль, завязка, раз­вязка. Печорин, как и автор, стремится обрести свободу. Но все его попытки обречены на неудачу. Дело в том, что сама эпоха не созда­ла почвы для полезной деятельности. Печорин не находит себе при­менения. Деятельная натура заставляет его искусственно создавать условия для борьбы. Но своими действиями он приносит лишь страдания окружающим его людям. И Печорин вынужден при­знаться, что всю жизнь «разыгрывал жалкую роль палача или пре­дателя», так как не смог найти достойного применения своим силам. Понимая это, герой уже не стремится к борьбе, он постепен­но теряет интерес к жизни, становится равнодушным. Проблему действия, а вернее, бездействия Лермонтов затрагивает и в стихо­творении «Дума». Поэт осуждает своих современников за то, что они не способны понять «своего предназначенья» и не могут найти свое место в жизни.
Печально я гляжу на наше поколенье!
Его грядущее — иль пусто, иль темно,
Меж тем под бременем познанья и сомненья,
В бездействии состарится оно.
Поэт говорит, что его современники не способны не только дей­ствовать, но и глубоко чувствовать:
И ненавидим мы, и любим мы случайно,
Ничем не жертвуя ни злобе, ни любви,
И царствует в душе какой-то холод тайный,
Когда огонь кипит в крови.
В этом стихотворении Лермонтов поднимает еще одну важную проблему — познания. Она затрагивается и в романе «Герой наше­го времени». Поэт говорит, что его современники «осушили ум на­укою бесплодной», то есть наукой, которая не может дать практи­ческих результатов. Лермонтов отрицает «бесплодную» науку, счи­тая такие знания бесполезными. Печорина, как представителя по­коления тридцатых годов, тоже тяготит бремя «познанья и сомне­нья». Он говорит: «Я стал читать, учиться — науки также надоели. Я видел, что ни слава, ни счастье от них не зависят нисколько. Но герой не может уйти от таких размышлений и начинает рефлекси-ровать. В нем живут как бы два человека: один действует, а другой судит его поступки. Самоанализ переходит у него в крайность, он делает из себя постоянный объект для наблюдений, и это мешает ему ощущать полноту жизни. Герой глубоко разочарован в своей судьбе, ведь ни его знания, ни его «силы необъятные» не находят применения, и возникает вопрос: есть ли вообще смысл действовать и бороться, не лучше ли смириться и вести спокойный образ жизни, предоставив судьбе решение своей участи. В то время фило­софия фатализма была широко распространена в России, что яви­лось реакцией на разгром декабристского движения. Отношение Лермонтова к этой проблеме наиболее ярко отразилось в главе, ко­торая так и называется — «Фаталист».
В этой главе автор приводит пример, который, казалось бы, полностью подтверждает эту теорию. Но лишь одной фразой, выра­жающей сомнение, Лермонтов убеждает нас в обратном: «И если точно есть предопределение, то зачем же нам дана воля, рассудок?» Главный герой романа разрешает проблему свободы воли двояко. С одной стороны, он признает существование судьбы и ее неизбеж­ность, но, с другой, оставляет за собой право выбора своей судьбы. Это подтверждает его запись в дневнике: «Я часто, пробегая мыс­ленно прошедшее, спрашиваю себя: отчего я не хотел ступить на этот путь, открытый мне судьбою, где меня ожидали тихие радости и спокойствие душевное». Нет, я бы не ужился с этой долею! Я, как матрос, рожденный и выросший на палубе разбойничьего брига. Он скучает и томится, как ни мани его тенистая роща, как ни свети ему мирное солнце… И всматривается в туманную даль: не мельк­нет ли и там «желанный парус…».
Парус является для Лермонтова символом мятежности, вызова судьбе, которая обрекает героя на одиночество. Печорин одинок в любом обществе, куда бы он ни попал. Одинок и сам Лермонтов, бросивший вызов судьбе своим творчеством. Уже в раннем стихо­творении «Парус» поэт говорит о своем одиночестве, сравнивая свою жизнь в светском обществе с одиноким парусом в бушующем море. Но мятежный дух его «ищет» этой бури, ему не нужен покой, он вечный странник в поисках действия:
Под ним струя светлей лазури,
Над ним луч солнца золотой,
А он, мятежный, просит бури,
Как будто в бурях есть покой!
Мотив странничества характерен для многих произведений Лер­монтова. В романе одиноким странником выступает и сам автор, и его герой. Печорин, как и парус Лермонтова, путешествует без цели, сам не сознавая того, «он счастия не ищет и не от счастия бежит». Печорин не может обрести счастья, так как его деятельная натура не найдет себе применения. Его жизнь — «ровный путь без цели, за которым последует закономерная смерть. Неудовлетворен­ность жизнью заставляет его искать этой смерти. Это чувство не­удовлетворенности своей судьбой было присуще всему поколению». Печорин говорит о своей судьбе: «Я был готов любить весь мир, — меня никто не любил, я выучился ненавидеть». Сама жизнь убила в нем любовь, стерев грань между добром и злом, Печорин не при­знает ни христианских добродетелей, ни нравственных устоев обще­ства. Он говорит: «Я люблю врагов, только не по-христиански». Од­нако он не предлагает ничего взамен существующей морали. Эту важную философскую проблему добра и зла Лермонтов поднимает и в стихотворениях, посвященных теме поэта и поэзии. Поэт, по мнению Лермонтова, обладает как добрым, так и злым началом. Об этом он прямо говорит в стихотворении «Мое грядущее в тума­не…»:
К чему творец меня готовил,
Добра и зла он дал мне чашу,
Сказав: я жизнь твою украшу,
Ты будешь славен меж людей!
Лермонтов считал, что в его время поэзия должна была быть прежде всего оружием и доброе начало должно уступить место злому, восславившему пороки общества, во имя конечной цели — добра:
С святыней зло во мне боролось,
Я удушил святыни голос,
Из сердца слезы выжал я.
К этой же мысли он возвращается в стихотворении «Поэт», сравнивая поэзию с грозным оружием — кинжалом, не знающим пощады, карающим во имя высокой цели. И во вступлении к ро­ману Лермонтов вновь проповедует идею зла ради добра: «Доволь­но людей кормили сластями; нужны горькие лекарства, едкие ис­тины». В своих произведениях Лермонтов поднимает не абстрактные проблемы, а те, что отразили поиски прогрессивной интелли­генции тридцатых годов девятнадцатого века, которые волновали умы целого поколения России и до сих пор не утратили своего значения.