Тема свободы в произведениях Солженицына

В 1960-е годы получили распространение «Крохотки» Солженицына, его стихотворения в прозе. В тон тургеневскому восклицанию «Мы еще повоюем!» Солженицын писал: «Пока можно еще дышать после дождя под яблоней — можно еще и пожить!» («Дыхание»). «Крохотки» полны свежих мыслей («Способ двигаться», «Отраженье в воде») и самобытных наблюдений («Вязовое бревно», «Костер и муравьи», «Приступая ко дню»).
Тема родины — связующая нить «крохоток». В «Озере Сегден» родина — это озеро и природа, его окружающая. В «Городе на Неве» родина — это Ленинград, прекрасный город на костях, в центр которого ничего нельзя встроить. У писателя возникает вопрос по аналогии: а беда страны с ее лагерями тоже отольется в вечную красоту? В «крохотке» под названием «Мы-то не умрем» Россия — это запустение кладбищ, а в зарисовке «Путешествуя вдоль Оки» — русский пейзаж, немыслимый без церквей.
Не менее явственно, чем тема родины, раскрывается в «крохотках» и тема свободы. Прах поэта Я. П. Полонского («Прах поэта») оказывается в пределах тюремной зоны, и, когда его выкапывают и переносят, поэт как будто «освободился». Пес («Шарик») стоит перед выбором: погрызть костей или свободно побегать по снегу — и выбирает последнее.
В свете проблемы клонирования, интересующей сейчас не только генетиков, занимающихся ею вплотную, но и обычных людей, любопытна фраза Солженицына из «крохотки» «Утенок»: «Никогда, со всем нашим атомным могуществом, мы не составим в колбе, и даже если перья и косточки нам дать — не смонтируем вот этого невесомого жалкенького утенка…»
Повесть «Раковый корпус» (1967, 1990) рисует яркие картины Ташкента, которые, несомненно, придают повествованию особый колорит: узбекские дома, зоопарк, цветущий урюк. На фоне этого стоят больничные корпуса, разворачиваются больничные истории. Солженицын пишет о проблеме рака, острой и поныне. Для него это материал для постановки острой нравственной проблемы о поведении человека, особенно перед лицом неизбежной смерти.
Сложная для чтения книга «Архипелаг ГУЛАГ» (1964-1968), опубликованная в 1973, 1989 гг., как бы заранее отвечает на вопрос, позже сформулированный Л. К. Чуковской в статье «Прорыв немоты» (1974): «А что сделалось с личностью, — не тою, окруженной культом, а той — каждой, — от которой осталась одна лишь справка о посмертной реабилитации? Куда она делась и где похоронена — личность? Что сталось с человеком, что он пережил, начиная от минуты, когда его вывели из дому, — и кончая минутой, когда он возвратился к родным в виде справки?»
Солженицын не первый и далеко не единственный из тех, кто писал о ГУЛАГе. До него это был В. Шаламов, одновременно с ним над книгой «Голос из хора» работал А. Д. Синявский… Оказавшись в 1970-е годы на Западе, Солженицын удивлялся, что начиная с 1920-х годов о ГУЛАГе там было издано около тридцати книг, «иные переведены, оглашены — и потеряны, канули в беззвучие, никого не убедя, даже не разбудя. По человеческому свойству сытости и самодовольства: все было сказано — и все прошло мимо ушей».
В 1970 г. — спустя год после исключения из Союза писателей! — за нравственную силу произведений, возрождающую лучшие традиции русской литературы, Солженицыну была присуждена Нобелевская премия. С этой инициативой выступил французский писатель Франсуа Мориак. Может быть, некоторые события этих лет в жизни Солженицына и заслуживают критической оценки (см. главу «Нобелевская трагедия» в книге Н. Решетовской «Отлучение. Из жизни Александра Солженицына»), но литературные его заслуги, бесспорно, достойны столь высокой награды. Примечательно мнение самого писателя о том, за что он удостоился премии, в чем именно его литературная миссия. В «Нобелевской лекции» Солженицын размышляет о шкалах оценок. У всех они разные, и для взаимопонимания людей это очень серьезно: «При шести, четырех, даже при двух шкалах не может быть единого мира, единого человечества: нас разорвет эта разница колебаний. Мы не уживемся на одной Земле, как не жилец человек с двумя сердцами». Солженицын считает, что литература совмещает эти шкалы и так развивается «мировое зрение». Позже он писал в воспоминаниях «Бодался теленок с дубом»: «Лекция была хоть и прозрачна, но… И там, и здесь предпочли не понять».
Не будет правильным утверждение, что Солженицыну противостояла только власть. С этих лет начинается и размежевание читателей на его сторонников и противников: «На «ура» принимали меня, пока я был, по видимости, только против сталинских злоупотреблений, тут и все общество было со мной… Следующими шагами мне неизбежно себя открывать: пора говорить все точней и идти все глубже». Выразителем мнения противников писателя стала советская пресса, развернувшая травлю, на которую писатель отвечает призывом — «Жить не по лжи».
12 февраля 1974 г. Солженицын арестован, лишен советского гражданства. Его изгоняют из страны. Он живет в Швейцарии, США, ездит в Канаду, Норвегию, Испанию, Японию… Он сидит в архивах ведущих университетов и работает над «узлами» книги «Р17» («Красное колесо»): «Август Четырнадцатого», «Октябрь Шестнадцатого», «Март Семнадцатого», надолго поглотившей все его творческие силы. Эта книга уникальна по охвату исторического материала — и полна сомнений в правдивости документов. Причины катастроф, постигших нашу страну в годы советской власти, Солженицын видит в поражениях войны 1914 г., в деятельности русских либералов.


1 Звезда2 Звезды3 Звезды4 Звезды5 Звезд (2 оценок, среднее: 3,50 из 5)


Сочинение по литературе на тему: Тема свободы в произведениях Солженицына


Тема свободы в произведениях Солженицына