Хаос и космос в лирике Тютчева

Прежде чем приступить к рассмотрению непосредственной темы работы, необходимо установить, в каком
Смысле понимать слова хаос и космос в отношении поэзии Тютчева. Хаос, понятие окончательно
Оформившееся в древнегреческой философии — это трагический образ космического первоединства, начало и
Конец всего, вечная смерть всего живого и одновременно принцип и источник всякого развития, он
Неупорядочен, всемогущ и безлик. Космос же — это мироздание, понимаемое как целостная, упорядоченная,
Организованная в соответствии с определенным законом вселенная, живое, разумное существо, вместилище
Космического ума, души, тела. Здесь же мы коснемся вопроса, связанного с определением поэзии Тютчева как
Философской лирики. Ведь если мы говорим о выражении в поэзии таких философских понятий как хаос и
Космос, то она становится сродни философии, но не может стать самой философией. Однако в лирике поэт
Выражает своеобразие своего художественного переживания не только в невыразимом колорите своего
Творчества, но и в характере подбора и формирования определенного материала, или «нуждается в извлечении
Из мира всего соответствующего своей натуре». Если этот материал пересекается с тематикой философских
Проблем, то уже можно говорить о философской лирике. Но, в философии и поэзии различается в первую
Очередь способ использования языка. В философском поэтическом произведении имеется не развитие мысли,
Не развернутая аргументация, ее подтверждающая, а ее означение, декларирование философемы, которая
Живоописуется словом в поэзии, то есть дается комплекс мыслей в переживании, в эмоциональных,
Художественных, «ощутительных» образах. Содержание бытия открывается непосредственно через образы.
Естественно, что без дарования поэта рифмованные строчки не будут представлять собой истинного
Художественного произведения. Тютчев был поэтом, в творчестве которого соединились «величайшая яркость
И обрисованность объективно-эпического момента поэзии, ее идейного содержания, с исключительной силой и
Богатством ее лирико-музыкального элемента». Первая черта лирических произведений Тютчева — всеобщее
Предметное чувство, носящее космический характер. Это чувство носит объективный и реалистический
Характер. Поэт мог бы ощущать все явления предметного мира в себе, полагать, что природа откликается на
Его настроения. Тютчев же чувствовал себя в мире, для него все чувства и настроения — проявления
Космического бытия как такового. Целостная жизнь, физические явления воспринималась им как жизнь самой
Природы, самих вещей, космоса, «как состояние и действие живой души». Природа есть для него сама по себе
Комплекс живых страстей, сил, чувств, а отнюдь не мертвый материал, который послушен воли художника:
Не то, что мните вы, природа —
Не слепок, не бездушный лик:
В ней есть душа, в ней есть свобода,
В ней есть любовь, в ней есть язык.
Даже там, где основная тема произведения — явления личной внутренней жизни, они представляются
Поэту проявлением жизни и чувств всего космоса. Душевная жизнь ощущается им как область, входящая в
Порядок объективного бытия и подчиненная космосу, «внешний свет природы становится внутренним светом
Разума и сознания». У Тютчева душа «бьется на пороге как бы двойного бытия», порыв радости представляется
Как проникновение стихии в душу человека («как бы эфирною струею по жилам небо потекло»), старческая
Любовь есть вечерняя заря на потухшем небе, страстное томление девушки — рождающееся сгущение
Атмосферы перед грозой, а слезы — «капли дождевые зачинающей грозы». Это не просто образы, а
Восприятие их подлинно космической природы, то, что было названо Франком «космизацией души» —
Перенесение в личную жизнь категорий космического порядка. Следует подчеркнуть, что предметное чувство
Поэта направлено на природу как целое, и каждое проявление жизни для него есть символ великого и
Невыразимого целиком космического единого, некого «иного» космоса в философском смысле этого слова.
Поэзия Тютчева делает конкретные впечатления жизни в ее целом предметом восприятия, художественным
Центром, вокруг которого расположены частные поэтические идеи. Здесь — своеобразная художественная
«религиозная философия», проявляющаяся в общности и вечности ее тем — времена года, день и ночь, свет и
Тьма, любовь, море, душа, — все это у Тютчева предмет художественного описания в своей общей, стихийной
Природе. Даже отдельные переживания связываются с общим, вскрывается космическая сторона жизни. Это
Может достигаться как прямым указанием на присутствие высших сил (здесь гроза — проявление демонических
Сил):
Одне зарницы огневые
Воспламеняясь чередой,
Как демоны глухонемые
Ведут беседу меж собой
Либо посредством эпитетов, зачастую парадоксальных — «звучные волны ночи, гремящая тьма, поющие
Деревья» и т. п., которые у Тютчева представляют собой «приемы классификации явлений, превращение
Разрозненных моментов в необходимые, внутренне согласованные обнаружения проявлений вечных начал
Космоса». Осознание в творчестве всего как единого и признание в видимом духовного начала означает
Пантеизм. Однако само конкретное содержание жизни космоса мыслимо лишь на основе многообразия, и в
Лирике Тютчева необходимо присутствуют мотивы двойственного порядка. Действительно, при обращению к
Всей его поэзии мы ясно видим как эта двойственность пронизывает все ее содержание. Наиболее яркий
Пример — стихотворение «День и ночь»:
День — сей блистательный покров —
День — земнородных оживление,
Души болящей исцеленье,
Друг человека и богов.
Но меркнет день, настала ночь,-
Пришла — и с мира рокового
Ткань благодатную покрова,
Собрав, отбрасывает прочь.
И бездна нам обнажена
С своими страхами и мглами,
И нет преград меж ней и нами:
Вот отчего нам ночь страшна.
День и ночь здесь — символы двух различных стихий космоса, светлой и темной, последнюю из которых,
Олицетворение «бездны безымянной», названа Тютчевым хаосом:
О чем ты воешь, ветр ночной,
О чем так сетуешь безумно?
…О, страшных песен сих не пой
Про древний хаос, про родимый!
Как жадно мир души ночной
Внимает повести любимой!
Из смертной рвется он груди
И с беспредельным жаждет слиться.
О, бурь уснувших не буди:
Под ними хаос шевелится!
Жизнь космоса — борьба светлого космического начала с хаосом. Вселенское бытие здесь внутренне
Двойственно, свет и хаос связаны как день и ночь, лето и зима. И, что самое главное, не только светлое
Начало, но и хаос божественен, прекрасен и привлекателен. Это подтверждается и эпитетами — «родимый хаос»,
«святая ночь». Борьба между идеальным космическим началом и демоническим началом хаоса существует не
Только в природе, но и в самой человеческой душе:
…человек как сирота бездомный,
Стоит теперь и немощен и гол,
Лицом к лицу пред пропастию темной…
И чудится давно минувшим сном
Ему теперь все светлое, живое…
И в чуждом, неразгаданном, ночном
Он узнает наследье родовое
Темная стихия страсти, угрюмый «огонь желания» таит очарование даже более сильное, чем светлая
«пламенно-чудесная» игра, день — лишь «отраден и чудесен», ночь — «святая», воля к смерти («Самоубийство»)
И воля к жизни («Любовь») одинаково привлекательны для человека:
И в мире нет четы прекрасней,
И обаянья нет ужасней,
Ей продающего сердца.
В человеке — желание гармонии более сильной, чем погружение в животворный океан идеального
«эфирного» мира:
Сумрак тихий, сумрак сонный,
Лейся в глубь моей души,
Тихий, томный, благовонный,
Все залей и утеши.
… Дай вкусить уничтожения,
С миром дремлющим смешай.
Подлинное значение хаоса в лирике Тютчева — это начало уничтожения, бездны, сквозь которое
Необходимо пройти для достижения полного и подлинного слияния с космосом; тоска, охватывающая при
Встрече с проявлениями хаоса — тоска и ужас смерти, уничтожения, хотя в них достигается блаженство
Самоуничтожения. Эта тоска — причина трагедии человека. Человек — лишь «греза природы». Отсюда,
Ощущение человеком себя сиротой перед лицом темной бездны, ощущение призрачности жизни:
Душа моя,
Элизиум теней,
Что общего меж жизнью и тобою!
В лирике Тютчева образно выражена мысль, что стихия хаоса, «как бы неадекватная, соответствующая
Ограниченности человеческого существа», позволяет нам при соприкосновении с ней осознать всю глубину
Пропасти, отделяющей нас от истинно космической жизни, мысль, что зло и грех не противоположности добра и
Святости, а лишь ступени к ним. На этом новом уровне противопоставление хаоса и идеального начала космоса
Находит выражения не в образах «дня и ночи», а в образах «тишины, успокоения и зноя, мятежности» и
Столкновение их — это столкновение манящей и бурной красоты жизни с тихой и светлой красотой бессилия и
Умирания. Здесь подчеркивается черта, присущая самому космосу — сила возвышения над самим собой, —
Жизненность умирания, богатство бедности, сила бессилия, красота страдания. Хаос, таким образом, —
Олицетворение «преодоления земного и смертного». «Обе разнородные силы как бы с обеих сторон сближаются
Между собой и выявляют присущую им высшую гармонию, недостижимую вне духовного преобразования,
Страдания и умирания». Этот синтез достигается Тютчевым и в описаниях осени:
Есть в светлости осенних вечеров
Умильная, таинственная прелесть.
… Ущерб, изнеможение, и на всем
Та кроткая улыбка увядания
Что в существе разумном мы зовем
Возвышенной стыдливостью страдания.
И в описании состояния старого человека — «Одна улыбка умиления в измученной душе моей». И в
Описании «вещей души человека», бьющейся «на пороге двойного бытия»:
Душа готова, как Мария,
К ногам Христа навек прильнуть…
Итак, в лирике Тютчева, » самой ночной души русской поэзии», открывается в неподвижной, завершенной
Форме, в чистой красоте божественное единство космоса, обнимающего собой двойственность хаоса и
Идеального начала, в борьбе между которыми протекает «злая жизнь с ее мятежным жаром».