Пушкинские творения иронии

Редкость появления в пушкинских творения иронии на тему смерти можно объяснить ее трагизмом и чувством такта поэта. Тем не менее, на тему любви мы так же не встретим много случаев иронизирования, хотя вряд ли можно сказать, что эта тема для поэта была столь серьезна и непогрешима. Раскрывая истинную природу чувства своей героини в повести «Выстрел», автор говорит: «Марья Гавриловна была воспитана на французских романах и, следовательно, была влюблена»10, также не забывая намекнуть, что подобное явление, видимо, существует в масштабах всего общества. Семейные отношения времени поэта также являются поводом для иронии. «Семнадцати лет, при выходе ее из монастыря, выдали ее за человека, которого она не успела полюбить и который впоследствии никогда об этом не заботился». («Арап Петра Великого») А вот как описывается процесс угадывания жениха Наташи:
«- Батюшка-братец, — отвечала старушка, — как нам угадать? Мало ли женихов при дворе: всякий рад взять за себя твою Наташу. Долгорукий, что ли?
— Нет, не Долгорукий.
— Да и Бог с ним: больно спесив. Шеин, Троекуров?
— Нет, ни тот, ни другой.
— Да и мне они не по сердцу: ветрогоны, слишком понабрались немецкого духу. Ну так Милославский?
— Нет, не он.
— И Бог с ним: богат, да глуп…»
—
Таким образом, вырисовывается перед нами довольно забавная картина тогдашнего петровского общества.
И еще о любви:
«Любите самого себя,
Достопочтенный мой читатель!
Предмет достойный: ничего
Любезней, верно, нет его»13.
(«Евгений Онегин»)
Состояние просвещение в России довольно часто делается мишенью для нападок поэта. «Таким образом достиг я шестнадцатилетнего возраста, оставаясь при первоначальном моем образовании и играя в лапту с моими потешными, единственная наука, в коей приобрел я достаточное познание во время пребывания моего в пансионе»14.(«История села Горюхина») Об уровне образования в дворянских семьях поэт все чаще отзывается отрицательно: «Звание литератора всегда казалось для меня самым завидным. Родители мои, люди почтенные, но простые и воспитанные по-старинному, никогда ничего не читывали, и во всем доме, кроме Азбуки, купленной для меня, календарей и Новейшего письмовника, никаких книг не находилось»15. («История села Горюхина») Или из «Капитанской дочки»: «С пятилетнего возраста отдан я был на руки стремянному Савельечу, за трезвое поведение пожалованному мне в дядьки. Под его надзором на двенадцатом году жизни я выучился русской грамоте и мог очень здраво судить о свойствах борзого кобеля. В это время батюшка нанял для меня француза, мосье Бопре, которого выписали из Москвы вместе с годовым запасом вина и прованского масла»16. Из вышеприведенных отрывков пушкинской прозы мы можем судить об отношении к просвещению в России в то время. Родители не заботились о том, чтобы их дети получили хорошее образование, пуская все на самотек, и это приводило к тому, что молодых дворян учили играть в лапту или же «судить о свойствах борзого кобеля, а не наукам.
Также объектом иронии становится отношение общества к родному языку. Вот строки из «Евгения Онегина»:
«Я знаю: дам хотят заставить
Читать по-русски, право, страх!
Могу ли их себе представить
С «Благонамеренным» в руках!
Я шлюсь на вас, мои поэты;
Не правда ль: милые предметы,
Которым за свои грехи,
Писали втайне мы стихи…
Не все ли, русским языком
Владея слабо и с трудом,
Его так мило искажали,
И в их устах язык чужой
Не обратился ли в родной?»17
При всем своем уважении к Петру I, Александр Сергеевич не идеализирует этого бесспорно великого человека. Довольно часто в своих произведениях поэт иронизирует над самим Императором и его творением — городом Санкт Петербургом. Вот как описывается город Петра в незаконченном историческом романе «Арап Петра Великого»: «Дома казались наскоро построены. Во всем городе не было ничего великолепного, кроме Невы, не украшенной еще гранитною рамой…»
Весьма странное отношение Петра к собственному чину также не ускользает от внимания Пушкина: «На другой день Петр по своему обещанию разбудил Ибрагима и поздравил его капитан-лейтенантом бомбардирской роты Преображенского полка, в коей сам был капитаном»
Довольно часто ирония является важным инструментом для раскрытия образа того или иного героя. Вот как, например это происходит в повести «Дубровский»: «Приводили обыкновенно новичка к дверям этой комнаты, нечаянно вталкивали его к медведю, двери запирались, и несчастную жертву оставляли наедине с косматым пустынником… Таковы были благородные увеселения русского барина!»20 «Избалованный всем, что только окружало его, он привык давать полную волю всем порывам пылкого своего нрава и всем затеям довольно ограниченного ума. Несмотря на необыкновенную силу физических способностей, он раза два в неделю страдал от обжорства и каждый вечер бывал навеселе»21. Эти две цитаты достаточно ярко характеризуют Кирила Петровича Троекурова, и если первая только намекает на его избалованность, то вторая почти открыто кричит об этом. Часто герой характеризуется иронией со слов других персонажей: «Ахти, Егоровна, — сказал дьячок, — да как у Григорья-то язык повернулся; я скорее соглашусь, кажется, лаять на владыку, чем косо взглянуть на Кирила Петровича. Как увидишь его, страх и трепет и краплет пот, а спина-то сама так и гнется, так и гнется…»22 Разве после таких речей можно говорить об уважении, здесь только страх.
«Он вел жизнь самую рассеянную; торчал на всех балах, объедался на всех дипломатических обедах, и на всяком званом вечере был так же неизбежим, как резановское мороженое»23 — так описывает Александр Сергеевич Чарского в «Египетских ночах».
Ирония также используется для освещения различных черт графини в повести «Пиковая дама»: «Барышня подняла голову и сделала знак молодому человеку. Он вспомнил, что от старой графини таили смерть ее ровесниц и закусил губу. Но графиня услышала весть, для нее новую, с большим радушием.
— Умерла! — сказала она, — а я так и знала! Мы вместе были пожалованы во фрейлины, и когда мы представились, то государыня…
И графиня в сотый раз рассказала внуку свой анекдот»24.
Тот же прием усматривается и в случае отношений Лизаветы Ивановны с Германом: «Лизаветы Ивановна ее не слушала. Возвратясь домой, она побежала в свою комнату, вынула из-за перчатки письма: оно не было запечатано. Лизавета Ивановна его прочитала. Письмо содержало в себе признание в любви: оно было нежно, почтительно и слово в слово взято из немецкого романа. Но Лизавета Ивановна по-немецки не умела и была очень им довольна»25.
Да и сам Герман не обойден иронией автора: «Две неподвижные идеи не могут вместе сосуществовать в нравственной природе, так же, как два тела не могут в физическом мире занимать одно и то же место, тройка, семерка, туз — скоро заслонили в воображении Германа образ мертвой старухи»26.
Иронизирует Александр Сергеевич и по поводу поэтов: «Несмотря на великие преимущества, коими пользуются стихотворцы (признаться: кроме права ставить винительный падеж вместо родительного и еще кой-каких так называемых поэтических вольностей, мы никаких особенных преимуществ за русскими стихотворцами не замечаем)…»27 Здесь Пушкин не лишен и самоиронии.
С помощью иронии в описании размещения Петра в крепости Пушкин показывает скрытые стороны характера капитанши в повести «Капитанская дочка»: «В эту минуту вошел урядник, молодой и статный казак.
— Максимыч! — сказала капитанша. — Отведи г. офицеру квартиру, да почище.
— Слушаю, Василиса Егоровна, — отвечал урядник. — Не поместить ли его благородие к Ивану Полежаеву?
— Врешь, Максимыч, — сказала капитанша, — у Полежаева и так тесно; он же мне кум и помнит, что мы его начальники. Отведи г. офицера… как ваше имя отчество, мой Батюшка? Петр Андреич?.. Отведи Петра Андреича к Семену Кузову, он, мошенник, лошадь свою пустил ко мне в огород…»28
Довольно часто скрытая насмешка используется в романе в стихах «Евгений Онегин». Вот как автор рисует окружение, в котором приходится вращаться главному герою:
«…К покойнику со всех сторон
Съезжались недруги и други,
Охотники до похорон.
Покойника похоронили.
Попы и гости ели, пили
И после важно разошлись,
Как будто делом занялись»
А вот московское общество:
«Тут был, однако, цвет столицы,
И знать, и моды образцы,
Везде встречаемые лица.
Необходимые глупцы»
Некоторые произведения Александра Сергеевича Пушкина являются ироничными целиком, ироничными по замыслу и сюжету. Такова, например, повесть «Пиковая Дама» — произведение-насмешка над всеми, кто ведет жизнь игрока, над жаждой легкого обогащения.
Чаще ирония высказывается автором через своих героев, но есть и ирония самого автора. Например, роман «Арап Петра Великого» просто-таки насыщен авторской иронией, равно как и роман в стихах «Евгений Онегин» очень богат ироничными авторскими отступлениями от основного повествования.
Почти полностью ирония отсутствует в драматургии Пушкина. Трагедии чрезвычайно бедны скрытой насмешкой. Видимо, Александр Сергеевич вполне справедливо считал иронию неуместной в этом жанре, прибегая к другим выразительным средствам.